Таран
Шрифт:
Просека оказалась извилистой до невозможности, Даша только успевала поворачивать баранку. Ветки деревьев, нависавшие над просекой, шуршали по брезентовой крыше, мелкие кустики шелестели под брюхом машины. Ехали очень медленно, а просека еще и сужаться стала Теперь ветки уже и по ветровому стеклу шлепали, и по бортам. «Уазик» как бы протискивался через кусты. Казалось, что он вот-вот упрется своей «бодалкой» в деревья и на этом путешествие закончится.
Однако просека не исчезла, а, наоборот, опять стала расширяться и пошла куда-то под уклон. Еще через несколько минут оказалось, что «уазик» вкатил в заросший лесом овраг, по дну которого течет не то маленькая речка, не то большой ручей, а просека, повернув
— По-моему, — заметил Таран, — мы с этими правыми поворотами скоро обратно приедем.
— Не-а, — возразила Даша. — Не приедем. Бензина всего на километр осталось, может быть, на два. Все! Отъездились. Придется пешком идти.
— Все по плану! — саркастически порадовался Таран.
— Да. Сейчас загоню этого «козлика» вон в те кусты, передохнем — и потопаем.
— С ружьями? — Юрке ужас как не хотелось тащить эти стволы. Он с удовольствием бросил бы их вместе с машиной или для верности утопил в ручье.
— Не знаю… — проворчала Даша. — Это деньги, понимаешь?
— Или срок, — осклабился Таран.
— Срок у нас уже есть, не беспокойся. По 105-й,если новый кодекс знаешь. А 222-ясупротив нее — семечки!
— 105-я— это за убийство? — Таран в этих делах кое-что понимал.
— А как бы ты хотел? Именно такая… Мне за этого домушника Жориного, а тебе — за этих, на помойке.
Даша задним ходом въехала в кусты, причем почти ничего не поломала. Когда «уазик» проехал, пригнутые им кусты распрямились и очень удачно прикрыли его со стороны просеки. Кроме того, Даше удалось ловко пропихнуть автомобиль между двумя большими деревьями, через кроны которых его было не так-то просто разглядеть даже с воздуха. Хотя то, что его с вертолетов будут разыскивать, было очень маловероятным делом.
— Ну вот и все! — вздохнула Даша. — «Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах*! Теперь часик отдохнем. Можно я тебе голову на плечо положу?
— Нет, — жестко сказал Таран. — Ложись на заднее сиденье, а я на переднем прикорну.
— Понятно… — сказала Даша. — «Забирай свои игрушки и не писай в мой горшок». Ладно! Примем к сведению вашу нравственную чистоту.
Они устроились так, как предложил Юрка. Даше, конечно, было покомфортнее, чем Тарану, потому что заднее сиденье удобнее, но он не позволил себе даже взглянуть в ту сторону.
Солнце машину не грело, комары, как ни странно, особо не донимали, воздух был свежий и приятный, а усталость — от нервов, должно быть! — очень сильная. И Даша, и Юрка просто-напросто заснули. Не задремали, а именно заснули крепким, что называется, здоровым сном. И не на час, а до самого вечера, больше того — до ночи. Ибо, когда они открыли глаза, пробудившись, их окружала непроглядная темень ночного леса.
Часть вторая
АВТОМАТЫ И КОМПРОМАТЫ
Огонек в ночи
— Вот это дрыханули! — озадаченно пробормотал Таран. На часах было уже 0.23.Не меньше десяти часов проспали, выходит!
— Классно! — потягиваясь, как кошка, отозвалась с заднего сиденья Даша. — Потрахаться не хочешь, птенчик? Забесплатно…
Издевалась, гадина! Юрка постарался ответить позлее, пообиднее:
— Мне одному за восемь мужиков не справиться. А тебе, наверное, еще больше нужно. Вафельница!
Но Дашу этим было не пронять. Она уже такого по жизни наслушалась, что Тарановы оскорбления были как детский лепет. К тому же Даша прекрасно понимала, что заставляет Юрку говорить грубости. А заставляли его это делать жалкие остатки той любви, которую Даша разбила своим предательством. И ее, много от мужиков натерпевшуюся за эти два года, проведенные в Москве, радовала возможность хоть чуточку отплатить за свои унижения. Правда, отыгрываться приходилось на том, который ей ничего плохого не сделал…
— А что, — вызывающе произнесла Даша, выпятив губки и повертев между ними кончик языка, — тоже охота попробовать?
— Иди ты… — буркнул Юрка, указав конкретный адрес.
— Если б ты знал, сколько раз я там бывала! — зажмурилась она, всем видом изображая, будто ей об этом жутко приятно вспоминать.
— Ладно, — сказал Таран и вылез из «уазика». — По шел я…
—Случайно не туда, куда меня посылал? — съехидничала Даша. Но Юрка уже пролезал через кусты. Ему вдруг все стало по фигу. Чего он, дурак, испугался бандитов? Ну, зарежут или застрелят. Жизнь, так сказать, отнимут. А нужна она ему, эта жизнь? Что в ней хорошего было? Очень мало: Даша, бокс и друзья. Теперь Даша, можно считать, умерла, а в ее тело вселилась какая-то развратная, бесстыжая и жадная до денег баба, которая его продала за тыщу баксов. Бокс кончился. Друзья ушли кто в армию, кто в тюрьму, кто в личные дела. Родители? Опять нажрались, наверное, небось рады до усрачки, что его нет дома и никто не разгонит их гостей-алкашей. И что хорошего может быть в дальнейшей жизни? Да ни хрена. Прокантоваться лето, а осенью в армию уйти. С удовольствием ушел бы, если б война была. Но Чечня кончилась, в других местах особо не стреляют. Загонят в казарму, и будешь там гнить да с «дедами» разбираться… Ну, отмучаешься эти два года, а дальше что? Пустота. Все упрется в деньги, в пьянки, в баб, которых он, возможно, будет трахать, но ни одну уже полюбить не сможет. Женится, конечно, если на это денег хватит, детей заведет, будет им мозги заполаскивать и врать на каждом шагу. А потом, если все нормально, лет через пятьдесят сдохнет от рака, инфаркта или пьянки. На хрен столько мучиться?
Впервые за всю жизнь Таран пожалел, что не сел на иглу. Жил бы сейчас от ширка до ширка в сплошном кайфе. И под конец засадил бы себе передоз… Говорят, прекрасная смерть! Это те, кто сдох, рассказывали.
А что, если взять сейчас да и отправиться в город? Или даже прямо на свалку к Жоре? Дескать, давите меня, братва, я пришел — все равно жизнь не удалась и счастья в ней нет. Может, пожалеют и зарежут не больно, как обещал горбатый Джигарханян Володе Шарапову…
Пока же Таран не спеша плелся по темной просеке в неизвестном направлении. Точнее, продолжал двигаться туда, куда они с Дашей ехали на «уазике». Комары попискивали, кусались, кажется, но Таран от них особо не отмахивался. Шел себе и шел, погруженный в грустные мысли. Все больше и больше наезжала на него мысль о самоубийстве.
На фига ему вообще-то к бандитам идти за собственной смертью? Слава Богу, две «помпы» сюда привезли. С патронами. Сунуть ствол под подбородок — и жахнуть! Мозги — в облака, проблем — ноль.
Неожиданно откуда-то сзади сквозь тьму прорезался узкий пучок не очень яркого света, и красноватый, неправильной формы световой овал обрисовался на кустах впереди Тарана. Из-за его спины послышались шаги. Таран обернулся.
— Не скучно одному гулять? — спросила Даша, поигрывая карманным фонариком. За спиной у нее висели ружья.
— Где фонарь нашла? — удивился Таран.
— В «бардачке» лежал. Сигареты искала.
— А ты разве куришь?
— Когда хреново.
— Что-то случилось? — хмыкнул Юрка. — А то, когда я уходил, ты веселая была…
— Я и сейчас веселая. Взял бы одно ружьишко, а? Тяжелые они все-таки.
— Могла бы вообще не брать. На охоту собралась, что ли?
— С ними спокойнее. Вдруг волк из-за дерева выскочит? И съест меня, бедную, как Красную Шапочку.