Тарантул (Тарантул 3)
Шрифт:
Справа, за складами, по Шлиссельбургскому шоссе изредка проходили машины, далеко за спиной посвистывал паровоз, но все эти звуки были живыми, знакомыми и не имели никакого отношения к «могильной тишине». На кладбище стоял какой-то особенный покой, и ни шелест падающих листьев, ни ветер, шуршащий ветвями, не нарушали, а скорее подчеркивали его.
18. ГОСТЬ ПРИЕХАЛ
Лена затеяла стряпню. Среди продуктов, привезенных Константином Потапычем Каратыгиным, было немного муки, а значит, можно испечь пирог. В начинку она решила использовать
– Пользуются случаем – наживаются, – рассуждали хозяйки между собой. – Для кого война – горе, а для кого и радость. Доходы большие…
– Вот и сахар ихний совсем не такой. На вид и красивый, и мелкий, и чистый, а сладости в нем куда меньше, чем в нашем.
– Это потому что тростниковый. А наш из свеклы делается.
– А сало у них ну совсем как вазелин! И вкуса никакого.
– Техники много, вот и делают всякие эрзацы*. Лишь бы денег нахватать побольше.
Девочка прислушивалась к этим разговорам и понимала, что женщины упрекают не американских рабочих или фермеров, а их богатых хозяев, магнатов. Представление о магнатах у Лены было довольно смутное. Ей казалось, что магнат – это не живой человек, а какая-то бессердечная машина-чудовище, что-то вроде робота, о котором однажды рассказывал в школе учитель.
Вот и сейчас. Открывая банку консервов, она думала об этом механическом человеке. Всякая машина нуждается в питании: в бензине, керосине, угле, дровах, нефти. А чем питается магнат?..
– Аля! Что ты делаешь?
От неожиданности Лена вздрогнула. Занятая своими мыслями, она не слышала, как на кухню пришел Миша.
– Фу! Как ты меня напугал, Коля!
– Это что? – снова спросил Миша.
– Это спрос! Кто спросит, тому в нос.
– Нет, верно?
– Это будет начинка.
– А зачем?
– Начинка для пирога. Ты любишь пироги?
– Конечно… А помогать тебе не надо?
– Нет. Иди лучше учи уроки.
– Я уже все сделал.
– Ты мало занимаешься, Коля. Тройку схватил позавчера.
– Это потому, что я пропустил. Исправлю, – ответил Миша, поворачивая голову.
В гостиной звонил телефон.
– Слышишь! – предупредила Лена.
– Опять, наверно, не туда попали, – проворчал Миша, неохотно отправляясь в гостиную.
Последние дни телефон довольно часто давал о себе знать, но звонки были ошибочные. То спрашивали поликлинику, то райкоммунотдел*.
– Это кто? Коля Завьялов? – услышал Миша знакомый голос.
– Я! Это я, дядя Ваня! – обрадовался Миша. – Давно вы не звонили. Мы уж думали, что вы позабыли про нас.
– Как же я могу забыть своих племянников! Ну что у вас там нового?
– Ничего особенного. Аля пирог собралась печь, а я уроки учил.
– Ну вот что, Колюша… Гость наш приехал. Думаю, что скоро будет у вас.
– Ну-у… приехал, значит… А давно?
– Вероятно, сегодня. Мне только что сообщили.
– Вот и хорошо. А то ждем, ждем…
– Да, да… Говорить нам, я думаю, не о чем. Все уже сказано, и я уверен, что вы всё запомнили. Про шкаф не забывайте… Пока что до свиданья, Колюша. Передай привет сестренке.
Последние три дня Миша совсем успокоился, и в голову иногда закрадывалась даже мысль о том, что Мальцев вообще не приедет. Предупреждение Ивана Васильевича сильно взволновало. Опять, как и раньше, тревожно забилось сердце.
«Да что это я! Привыкнуть давно пора, – успокаивал он себя. – Ну, приехал и приехал… Подумаешь, важность какая! Не съест».
– Аля! Тебе привет! – громко и весело сказал Миша, возвращаясь на кухню.
– От кого?
– Угадай!
Лена отряхнула руки от муки, мизинцем поправила волосы, перемазав при этом висок, и вопросительно уставилась на Мишу. От кого она могла получить привет? Может быть, от Анны Захаровны? Но ведь она не знает номер телефона…
– Ну от кого?
– От Григория Петровича Мальцева. Приехал в Ленинград и скоро прибудет сам.
– Ты шутишь!
– Насчет привета шучу. Привет просил передать дядя Ваня. А Григорий Петрович действительно приехал. Но мы об этом, конечно, ничего не знаем. Иван Васильевич предупредил, чтобы мы были наготове.
– Ой! Мне уж надоело быть наготове… – со вздохом призналась Лена. – Ждем, ждем, и все время наготове.
– Ничего, Алечка. На фронте тоже иногда подолгу ждут, и тоже, наверно, не сладко.
– Я понима-аю, – протянула Лена. – Ну а как же теперь с пирогом?
– А что?
– Делать или не стоит?
– А почему не стоит? Делай.
– Тогда надо плиту затапливать.
Топить печи было в обязанности Миши, и делал он это хорошо, как опытный кочегар. Дрова у него разгорались быстро и дружно. Лена приготовила начинку и взялась за тесто. Оба работали молча, думая о предстоящей встрече с человеком, ради которого затеяна вся эта инсценировка.
И вот наконец раздался звонок в прихожей.
Миша взглянул на побледневшую девочку и с улыбкой кивнул.
– Значит, дождались. Ничего, Аля. Все будет в порядке. Помнишь, как сосед говорил: «Будем жить, да поживать, да поглядывать»?
С этими словами он неторопливо встал и отправился в прихожую.
– Кто там?
– Профессор Завьялов дома?
– Нет. Папа в командировке, – сказал Миша, открывая дверь.
На площадке лестницы стоял гость. Миша узнал его сразу. По описанию Ивана Васильевича он именно таким и представлял Мальцева. Немолодой коренастый мужчина внимательно смотрел на него, чуть прищуривая близорукие глаза. И взгляд этих глаз был серьезный, но чуть насмешливый. Возле его ног стоял большой чемодан, а через левое плечо был перекинут туго набитый рюкзак.
– В командировке? – с удивлением переспросил Мальцев. – И давно он уехал?
– Нет… Тринадцатого или четырнадцатого…
– А куда он уехал?
– В Москву… А вы кто будете?
– Моя фамилия Мальцев.
– O-о! Григорий Петрович! – обрадовался Миша. – А мы вас ждем…
– Кто это «мы»? – спросил гость.
– Мы с Алей… Папа читал нам ваше письмо. Он просил извиниться. Его срочно вызвали в главк с каким-то отчетом. Но он постарается вернуться в этом же месяце. Заходите, Григорий Петрович.