Тарантул
Шрифт:
– А ты знаешь, он ведь совсем ушел, – задумчиво проговорил Миша.
– Как совсем?
– Взял все свои вещи и чемодан. Но ты не волнуйся. Ничего страшного пока нет. Это ничего. Если он вернется, мы что-нибудь наврем. А придумала ты хорошо. Надо только дырочки в шкафу провернуть, чтобы лучше дышать…
По мере того как Миша говорил, испуг и виноватое выражение в глазах девочки исчезало, а когда он одобрил ее план, на губах появилась улыбка.
– Только я вот никак не пойму: зачем он закрыл шкаф? – продолжал Миша. – Догадался или
– Ну что ты, Коля! Я как мышка сидела, тихо-тихо.
– Мышка! Мышки другой раз такой писк поднимают… возятся…
– Нет, нет. Он ничего не слышал!
– Зачем же тогда закрыл? – проговорил Миша и потер рукой подбородок, как это делал Николай Васильевич, старший механик на судне, в минуты раздумья. – Если он догадался, что за ним следят, может и удрать. Подожди-ка… Это твой берет?
– Мой, – сказала Лена, и снова в ее глазах появился испуг.
– Значит, он так и лежал?
– Да… Я забыла…
– Ну теперь ясно… По этому берету всякий дурак догадается, что ты дома. Видишь, вот как получается… У тебя еще опыта нет. Разведчики, они, как и саперы, когда с миной работают… Ошибаться нельзя. Один раз ошибся – и всё. Поминай как звали, – назидательно сказал Миша.
Ему нравилась роль опытного, хладнокровного разведчика. Он видел, как испугалась и растерялась Лена, понимал, что она не знает, что теперь делать, и ждет от него какого-то решения. С подчеркнутым спокойствием Миша разделся и повесил бушлат на вешалку.
– А хорошо бы сейчас чайку горяченького попить, – сказал он, потирая руки. – А? Ты как думаешь, Аля?
– Чай сделать недолго, только я не знаю… Мне не до чая.
– Напрасно. Надо быть всегда хозяином положения и никогда не теряться.
Иван Васильевич сошел с трамвая, подождал Каратыгина и, когда тот оказался рядом, зажег фонарик.
– Идем по набережной. Тут ближе, – мрачно сказал он и молча зашагал через улицу.
Константин Потапыч шел рядом и не начинал разговор. Он понимал настроение друга и всей душой ему сочувствовал. Отказаться от хорошо продуманного и подготовленного плана нелегко, но и рисковать опасно. Если девочка выкинет подобный номер с Тарантулом, то погубит не только себя и «брата», но и все дело.
– Н-да! Не надо было связываться с ребятами, – проговорил наконец Каратыгин. – Подведут они тебя, Ваня. Потом не расхлебаешь.
– Алексеев не подведет. Я в нем уверен.
– Ты думаешь, это не его затея со шкафом? Вряд ли девочка сама решилась…
– Давай поспорим на полдюжины пива, – предложил Иван Васильевич. – Если это придумал Мишка, я ставлю пиво, а если…
– Пива мне, Ваня, не жалко, – перебил его Константин Потапыч, – но спорить я не буду. Принципиально!
– Почему?
– Есть такое мнение, что один из спорщиков всегда бывает дурак, а другой негодяй. Ни тем, ни другим я не хочу быть.
– Не согласен. Если человек спорит и знает наверняка, что выиграет, только тогда
– Но почему ты так уверен в мальчишке?
– Потому, что он уже не мальчишка – это раз. Во-вторых, он моряк. Моряки – народ более дисциплинированный. А в-третьих, мы с ним уже работали, и я его знаю.
– Ну посмотрим, посмотрим, – неопределенно пробормотал Константин Потапыч.
Под воротами дома Иван Васильевич удержал майора за рукав.
– Послушай, Костя. Ты все-таки поднимись один и посмотри. А я пока зайду к управхозу и приду немного погодя.
– Я вижу, что ты решил все-таки рисковать?
– Да. Рисковать надо. Но разумно, – тихо произнес Иван Васильевич и пошел в сторону.
Дверь открыла Лена. Константин Потапыч ждал, что, увидев его, она смутится, но ошибся.
– Григорий Петрович! – обрадовалась она. – Вот кстати. А мы с Колей чай пьем. Проходите прямо к столу… Распечатали ваши галеты. Очень вкусные. Немного рассыпчатые. Вы, наверно, замерзли! Сегодня такая противная погода, – тараторила девочка, пока он раздевался.
– Чай? Можно и чай, – согласился майор. – Я сегодня еще гостя жду. Скоро придет.
Причесывая на ходу волосы, он прошел в гостиную. Миша сидел за столом и к приходу Мальцева отнесся равнодушно.
– Я вам в большую чашку налью, – предложила Лена и, не дожидаясь ответа, достала из буфета чашку. – Я на вас сегодня рассердилась, Григорий Петрович. Хотя вы, наверно, не виноваты. Вы же не знали, правда?
– Что я не знал?
– Что я спряталась в шкаф. Я думала, что Коля идет, и спряталась… А это оказались вы. Зачем вы меня закрыли на замок? – глядя в упор на гостя, спросила Лена. – Я из-за вас, наверно, час сидела в шкафу. Чуть не задохнулась. Хорошо, что Коля скоро вернулся. Ну зачем вы меня закрыли?
Миша с трудом сдерживал улыбку. Глаза Мальцева стали совсем круглые, и он смотрел на Лену с таким удивлением, словно перед ним стояла не девочка, а какая-то диковинка.
– Н-да… Действительно, я, кажется, перед уходом закрыл шкаф, – сознался он и с явным смущением продолжал: – Но я не знал, что вы там, Алечка. Стоит шкаф… Ну посудите сами! Зачем бы вам туда залезать?
– Я же вам сказала, что спряталась от Коли.
– Н-да… От Коли? Н-нет, это мне в голову не пришло. Детские игры в вашем возрасте… Нет, я не мог догадаться.
– Какой вы странный! При чем тут детские игры? Я хотела его испытать… Но дело не в этом. Вот вам чай, вот галеты. Вы не расстраивайтесь, пожалуйста. Ничего страшного не произошло. Ну, посидела немножко в шкафу… Я хотела даже его сломать. Но он такой крепкий, – оживленно болтала Лена, искоса поглядывая на Мишу.
Константин Потапыч нахмурился. Почему, собственно, он решил, что девочка забралась в шкаф с целью подслушивания и слежки? Она же еще ребенок. Спряталась от брата, чтобы напугать или просто так… Играют же дети в прятки. Плохой он педагог, если не смог разобраться в таком простом поступке.