Тариф на друга
Шрифт:
– Зачем тебе Дарью от дома отрывать? Привози Надю к нам. Алеша будет счастлив, да и я без внука скучаю, а тут двое. Мне в радость с ними возиться. Я получше Дарьи управлюсь.
Петр Григорьевич услышал в ее голосе искреннее желание получить его двойняшек и улыбнулся:
– Я посоветуюсь с Надюхой и тебе перезвоню.
В офис подполковник заезжать не стал, а направился прямо домой. Надя купала Ваню и казалась усталой. Леночка, уже завернутая в одеяло, после купания выглядела довольной. Она сосредоточенно мяла деснами соску и ухватила Ерожина за палец.
– Ты не хочешь пожить немного у Алексея и Шуры? – Осторожно спросил он, когда Надя запеленала и мальчика.
– Я не думала об этом. – Ответила жена без всякого выражения. Ерожин заметил, что в последнее время Надя часто стала ко всему безразлична.
– Шура тебе даст немного отдохнуть. Она умелая женщина и очень любит детей. Своих у нее не было. – Развивал мысль Ерожин: – А у меня тут наклевывается интересное дело.
– Конечно, ты со мной не можешь работать. Так мы скоро по миру пойдем. – Грустно сказала Надя: – Когда ехать?
– Алексей собирается в Москву. Может, мы с ним вместе вас отвезем. – Ответил Ерожин. При упоминания Алексея, Надя наконец улыбнулась.
– Папа Алеша едет? Как я рада!
– Вот и прекрасно. Тогда я звоню Шуре, что ты не против.
Алексей Ростоцкий прилетел в шесть утра вместе с женой. Шура первый раз была в Москве у Ерожина. Она сразу взялась за малышей, и Надя только просыпалась, чтобы их покормить и тут же засыпала снова. К вечеру она порозовела и ожила.
– Я, кажется, не хочу спать?! – С удивлением сказала она за ужином. На следующее утро Ерожин послал Глеба за билетами на самолет, а сам занял наблюдательный пост у квартиры Сазонова. Он прождал с восьми до десяти, но человека, которого описал ему Сева, выходящим из квартиры, не дождался. Тогда сыщик набрал номер домашнего телефона и, услышав женский голос, попросил Владимира Игнатьевича.
– Его тут нет. – Раздался истерический крик.
– А когда он будет?.
– Не знаю! Володя ушел из дому. – Рыдающим голосом сообщила женщина и бросила трубку. Петр Григорьевич хмыкнул и поехал на Коммунистическую. Остановив машину неподалеку, так, чтобы иметь в поле зрения подъезд особняка компании «РИСК», он набрал служебный номер Сазонова.
– Заместителя директора сейчас нет. Что ему передать?
– С кем я говорю? Спросил Ерожин.
– У телефона секретарь генерального директора Северцева.
– Передайте Владимиру Игнатьевичу, чтобы он позвонил домой. Его супруга очень волнуется. – На ходу придумал Петр Григорьевич.
– Заместитель директора будет через полчаса. Я обязательно ему передам. Звонко отрапортовала Северцева: – А с кем я говорю?
Сыщик поспешил отключить мобильный и, спрятав его в карман, стал ждать. Он старался держать под наблюдением всю улицу, потому что не знал, с какой стороны должен приехать Сазонов. Черный «Мерседес» возле подъезда Ерожин отметил сразу. Он даже вышел из своей машины и, проходя мимо парадного, незаметно потрогал капот «Мерседеса». Двигатель был холодным. Подполковник догадался, что это лимузин похищенного генерального.
Сазонов прибыл на жигулях. Ерожин признал заместителя директора сразу. Сева описал его точно. Углядев, что Владимир Игнатьевич расплачивается с водителем, подполковник сообразил, что Сазонов приехал на частнике. – Странно, что он не пользуется машиной фирмы… – Отметил для себя сыщик и внимательно оглядел заместителя похищенного Натана Марковича.
– Приятно познакомиться. – Сказал он сам себе. Теперь Ерожин знал Сазонова в лицо. Если предположение Кроткина верно, и Веселый свое похищение инсценировал, то, по мысли Ерожина, Владимир Игнатьевич должен быстро вывести сыщика на место, где затаился хитроумный Натан.
Анна Яковлевна вышла из офиса компании «Риск» с сухими глазами. После оскорбительного заявления бизнесменши Трусовой, что она вешается на Натана, а теперь, когда для его спасения нужны деньги, смотрит им в руки, Табаровская убежала в туалет и там полчаса проплакала. Затем она собралась, умылась и достала косметичку. Находиться с этими людьми под одной крышей женщина больше не желала. Она брела по улице и думала, как мелки и ничтожны те, кто окружает ее любимого. «Как можно, имея деньги, торговаться и жадничать, если жизни человека угрожает опасность!? Да еще человека, который им всем помог!» Анна Яковлевна была уверена, что каждый, кто знает Натана Марковича, прослышав про его беду, тут же выложит все до последней копейки, лишь бы ему помочь. Столкнувшись с ужасной реальностью, она была потрясена черствостью и эгоизмом людей. «Теперь, – решила Анна Яковлевна – Натан поймет, что все его продали. И единственный по-настоящему преданный ему человек – это она». Тут Табаровская вспомнила о существовании законной жены Веселого.
«Почему Элеоноры не было в конференцзале? Вдруг Элеонора решила показать себя и найти полмиллиона долларов полностью?» На ее месте Анна Яковлевна именно так бы и поступила. Это соображение не оставляло Табаровскую, и женщину потянуло в дом Веселого, чтобы убедиться в верности своей догадки.
Конечно, она понимала, что такой великодушный поступок супруги еще больше привяжет Натана к жене. Но перед лицом смертельной опасности для самого дорогого человека Табаровская с мыслью, что не она спасительница любимого, мирилась. «Лишь бы он остался жив», – думала Анна.
Квартира четы Веселого находилась рядом с Тверской в Каретном переулке. Анна Яковлевна оглянулась. За своими мыслями она забыла, сколько времени шагает и где находится. Оказалось, что она уже возле Таганской площади. Она немного постояла, размышляя, как поступить, и направилась на Садовое кольцо. Там она добралась до остановки и села в десятый троллейбус. Тихоходный общественный вагон медленно плыл в потоке машин. Пассажиров в нем ехало немного, и Анна Яковлевна уселась у окна, возле водительской кабины. Около Курского вокзала троллейбус надолго застрял в пробке. Нетерпеливые пассажиры попросили водителя, и тот, открыв двери, выпустил желающих. В салоне осталось всего несколько человек. Анна Яковлевна никуда не опаздывала, и потому не пошевелилась. Она глядела в окно и вспоминала все, что связывало ее с Натаном Марковичем с первого дня их знакомства. Она помнила их первую встречу, словно это было вчера. За ней тогда ухаживал Сазонов. Володя ей даже нравился. Он был красив, остроумен, правда, немного циничен, но ему это шло. На Сазонова девушки заглядывались, но он, кроме Анны, никого не замечал. В тот вечер они собирались пойти в кино, и договорились встретиться у памятника Маяковского. Натан и тогда жил в Каретном переулке. Квартира принадлежала его отцу, который в Москве почти не бывал, потому что всегда руководил какой-нибудь гигантской стройкой. Натан и родился не в Москве и даже не в России, а в Египте, где отец строил электростанцию.
Анна шла к Володе Сазонову, как всегда на десять минут позже назначенного срока. Она считала, что для девушки немного опаздывать на свидание – хороший тон, а приходить минута в минуту неприлично. Сазонов нервно разгуливал вокруг памятника с белой гвоздичкой в руках. Аня даже погоду в тот осенний день запомнила. Дождя тогда не было, но все шли по улице с зонтами. Еще дул ветер и Аня волновалась за свою широкую юбку, которую ветер норовил задрать. Она так и подошла к Сазонову, придерживая юбку у колен. Володя протянул ей цветок, она его взяла не сразу и ветер гвоздичку попортил. В кино они тогда не пошли. «Мне надо навестить друга, он упал с мотоцикла и сломал ногу».