Тариф на друга
Шрифт:
«Вот еще? Я твоего друга не знаю и навещать его мне неудобно». – Уперлась Аня, и Сазонов принялся долго и нудно ее уговаривать. Он много рассказал тогда о Натане. Сазонов вместе с Веселым учились на одном курсе в МГУ. Володя говорил о друге с завистью и восхищением. Аня узнала, что Натан бесшабашный и отчаянный парень. Он и ногу сломал потому, что решил съехать на мотоцикле с Ленинских гор. Девушку это заинтересовало и она дала себя уговорить.
Квартира Веселого Табаровскую поразила. Эта была непривычно большая отдельная квартира, что в те времена имели не многие. Но не только размеры жилья потрясли Аню. На стенах, буфетах и книжных полках
– Ты был в Африке? – Спросила Аня, когда молодой хозяин квартиры с перевязанной головой, на костылях, сопроводил их на кухню и угощал чаем.
– Он и в Австралии был. – Ответил за Натана Сазонов. Аню удивило, что молодой человек вовсе не кичился этим, хотя в те времена далекие страны казались волшебной сказкой, а за границей бывали избранные. Наоборот, Натан очень смешно над собой подтрунивал. Аня до слез смеялась над его рассказом о падении с мотоцикла. Натан поведал, что, кроме ноги, рассек еще голову и в ней, к удивлению врачей, оказались опилки. Он очень комично просил это держать в тайне. Аня влюбилась с первого взгляда.
Троллейбус наконец тронулся и Анна Яковлевна вздрогнула. Она так погрузилась в воспоминания, что снова забыла где находится. Мимо проплыл Разгуляй, затем Красные Ворота. Перед поворотом к трем вокзалом троллейбус снова застрял. Анна Яковлевна продолжала жить прошлым…
На другой день Табаровская навестила сокурсника Сазонова сама. Натан вовсе не удивился ее приходу. Молодой человек жил один. Отец в очередной раз пропадал на далекой стройке, и мать на несколько недель уехала к мужу. Веселый не сообщил родителям о своем переломе, и мать возвращаться раньше намеченного срока не собиралась. Аня прибралась в квартире и осталась на ночь. Эта была ее первая ночь с мужчиной. Она тогда сама разделась почти донага и лишь с трусиками никак не могла расстаться. Натан молча их сорвал. Любовник с гипсовой ногой, да еще первый мужчина в жизни – опыт не ординарный. Вспомнив об этом, Анна Яковлевна покраснела и оглянулась по сторонам. Ей показалось, что ее интимные мысли кто-нибудь сможет прочитать. Но в салоне дремал грязный бомж, а на задних сидениях увлеченно беседовали две дамы преклонного возраста. На Табаровскую никто не обращал внимания. Анна Яковлевна облегченно вздохнула и снова отвернулась к окну.
До приезда матери Натана она все свободное время надеялась провести рядом с любимым в Каретном переулке. Но ее обожание молодому человеку скоро наскучило. Однажды она позвонила в дверь, и ей не открыли. Натану сняли гипс, и больше находиться в обществе влюбленной девушки он не пожелал. Когда Аня со слезами на глазах дождалась его в подъезде, он прямо ей сказал, что хочет жить свободно, а Анне предложил свою дружбу. С тех пор они и «дружат».
Троллейбус наконец добрался до площади Маяковского. Анна Яковлевна вышла на улицу и зашагала в сторону Каретного переулка. В этот дом она всегда входила с щемящим сердцем. Здесь она была единственный раз в жизни счастлива с мужчиной. Тут прошли ее самые светлые и самые трагические минуты. Табаровская набрала код и вошла в подъезд.
Элеонора
– О нем ничего нового? – Спросила Анна Яковлевна, присаживаясь на краешек кресла. Супруга Натана сидела за журнальным столиком и раскладывала пасьянс.
– А что может быть нового? – Без особого выражения поинтересовалась она.
– Эти бандиты не проявились?
– Зачем я им нужна? – Удивилась Элеонора Ивановна. Им нужны деньги, а у меня их нет.
– Почему же ты тогда не пришла в офис? Я думала, что ты нашла эти проклятые доллары сама. – Анна Яковлевна резко встала и подошла к журнальному столику.
– Я нашла?! Нашла полмиллиона? – Переспросила Элеонора и расхохоталась.
– Почему ты смеешься? – В ужасе отшатнулась Табаровская.
– Фамилия у меня по мужу Веселая, вот и смеюсь. – Ответила она и сразу сделалась такая же равнодушная, как и прежде.
– Они не набрали всей суммы. – Сказала Анна Яковлевна шепотом.
– Конечно, нет. Кто же даст все свои деньги. – Спокойно согласилась Елеонора Ивановна.
– Его же убьют! – Воскликнула Табаровская. Спокойствие супруги Натана Марковича ее пугало.
– Не думаю. Наверное, он, как всегда, выкрутится. Хотя, может, и убьют…
– Ты понимаешь, что говоришь!? Ты же его жена. – Анна Яковлевна совсем растерялась.
– Ну и что, жена? У меня есть триста долларов на еду до конца недели. Эти деньги я могу отдать, хотя сидеть голодной мне бы не хотелось. А больше у меня нет. – Усмехнулась Элеонора Ивановна.
– У тебя есть сбережения, драгоценности! Есть квартира Вики, наконец. – Недоумевала Анна Яковлевна.
– Ты что, дура!? Какие сбережения? Натан покупал мне шмотки и кормил. А квартиру Вики я и не подумаю продавать. Во-первых, она стоит тысяч пятьдесят, а потом, где же молодые будут жить? У меня на голове? Нет уж, изволь. – Элеонора Ивановна смешала карты и встала:
– Чаю хочешь?
– Хочу. – Вырвалось у Таборовской.
– Тогда хромай на кухню. Я тоже попью. В горле пересохло. И не порти мне настроение. Мне и так тошно. Портниха взялась переделать мою каракулевую шубу и испортила.
Анна Яковлевна перешла в кухню. Усевшись за стол, она во все глаза стала смотреть на Элеонору Ивановну. Хозяйка в атласном халате, причесанная и ухоженная, вовсе не напоминала женщину, у которой похитили мужа. Табаровская ожидала чего угодно, но не такого невозмутимого спокойствия.
– Тебе это все равно? – Прошептала она.
– Мне? Не знаю. Я от него отвыкла. Я уже не помню, когда видела мужа дома. Он всем все делает и для всех хорош, а у меня мужа давно нет. Теперь у меня его похитили бандиты, до этого похитили друзья. Вот пусть они между собой и разбираются. – Элеонора Ивановна открыла холодильник и стала выставлять на стол баночки с икрой, тарелки с сыром и бужениной.
– Тебе чай с молоком или лимоном? – Поинтересовалась она у гостьи.
– Да. – Ответила Табаровская.