Таро Бафомета
Шрифт:
– - Я, парень, при деле. Видишь - покупателя жду. Если сто рублей не наторгую сегодня, теща со свету сживет.
– - А почем картошка?
– - Пять рублей кило.
– - Плачу стольник, - заявил Корсаков.
– - Чего ж ты сразу не сказал, - дядька проворно метнулся, захлопнул багажник и открыл перед Корсаковым дверцу, - залазь, спаситель.
"Москвич" лихо развернулся на маленькой площади и, крякая разболтанным кузовом, запрыгал по разбитой дороге. На вопрос Корсакова далеко ли ехать, дядька пожал плечами. Минут двадцать, дорога хорошая: две полосы -
Шоссе перемахнуло канал имени Москвы и запетляло в деревеньке. Вдоль заборов, возле ведер с картошкой, сидели бабки, мужики толпились у магазина. Эх, тоска российская, подумал Корсаков. Как было двести лет назад, так и осталось поныне. Только что электричество провели.
"Москвич" закладывал виражи почти не сбавляя скорости, правда и скорости было километров сорок. За очередным поворотом шоссе перегородила то ли сеялка, то ли молотилка, растопырившая грабли на всю ширину дороги. Дядька посигналил, но водитель сеялки и ухом не повел.
Корсаков закурил и открыл окно. День обещал быть теплым, облака бежали по небу, то пряча солнце, то выпуская, как бы давая время взглянуть вниз на раскисшие поля, на унылые рощи. Как здесь Пашка со скуки не подох? Хотя, если усадьбу восстанавливает новый русский, то у него не заскучаешь. Они деньги считать умеют и если платят, то за работу и за качество спросят.
Сеялка свернула на грунтовку и "Москвич" прибавил хода.
– - Вот и Ольговка, - дядька показал вперед заскорузлым пальцем, - тебя где высадить?
– - А давай где-нибудь в центре.
– - Значит у магазина.
Распугивая бродивших кур "Москвич" притормозил у одноэтажного дома с решетками на окнах. Корсаков расплатился и вышел из машины. Деревня словно вымерла, только мальчишка лет десяти лениво качал в ведро воду из колонки, да бродили, тюкая в землю клювами, пестрые куры.
Магазин, как и большинство деревенских магазинов, торговал всем, что могли спросить жители или дачники: от лопат и удобрений до водки, сала и шоколадных конфет.
Скучающая продавщица не спеша поднялась со стула при виде покупателя. Корсаков оглядел полки. В прежние времена Пашка мог выпить ведро водки оставаясь трезвым - из этого и следовало исходить. Однако там еще помощница присутствовала - даме следовало взять чего-нибудь поблагороднее. Из благородных напитков присутствовал коньяк "Московский" и сухое вино с сомнительной этикеткой. Корсаков выбрал коньяк. Заодно сравним с французским, решил он.
– - Три "Гжелки", коньяк, две коробки конфет, суп "Доширак" пять штук, сало, огурчики, сигареты, - забормотала продавщица, тыкая пальцем в калькулятор, - что-нибудь еще?
– - Дорогу до усадьбы Белозерских.
– - Это бесплатно, - улыбнулась продавщица, - работать или в гости?
– - В гости.
– - Из магазина как выйдете и налево. Через два дома свернете, вниз под горку, а там
– - Вот спасибо. А вы мне еще пива дайте бутылочку.
Продавщица откупорила бутылку пива и Корсаков двинулся в указанном направлении.
Идти было недалеко. Церковь он увидел почти сразу, как свернул с дороги - купола не было, но здание красного кирпича все равно возвышалось над старыми липами. Спустившись под горку он увидел и усадьбу - двухэтажное здание светлело сквозь деревья заново оштукатуренными стенами. Дорога к усадьбе была наезжена - видимо подвозили строительные материалы, однако ни машин ни признаков строительства Корсаков не увидел.
Над крышей из трубы вился дымок - значит кто-то был дома, перед крыльцом валялся строительный мусор: доски, битые кирпичи, гнутая арматура. В самой усадьбе было застеклено только два окна на первом этаже - здесь видно и жил Воскобойников, а все остальное здание представляло собой каркас, возведенный в два кирпича без рам, без дверных проемов с высокой, крытой светлой жестью крышей. Справа под липами стояла бытовка - видимо в ней жили рабочие.
Прихлебывая пиво Корсаков подошел к широкому бетонному крыльцу без перил. Выложенные из кирпича колонны по сторонам крыльца подпирали нечто вроде портика.
– - Есть кто живой!
– крикнул он, поднявшись по ступеням и заглянув через дверной проем в большую комнату.
Бетонный пол был чисто выметен, справа на второй этаж вела лестница из которой торчали куски арматуры. В углу зала стоял камин с защитным экраном из толстого стекла, у стены холодильник, кухонный стол, мойка. Обеденный стол, длинный с массивной столешницей на прочных ножках, был придвинут к стене между окнами, выходящими в заросший липами парк. Слева была обитая дерматином дверь перед которой лежал пластиковый коврик.
В глубине дома послышались быстрые шаги, дверь распахнулась. На пороге стояла женщина лет тридцати с каштановыми волосами заколотыми на затылке в хвост. На ней были джинсы и синяя толстовка с капюшоном. Сняв очки в тонкой оправе она, чуть приподняв брови, вопросительно посмотрела на Корсакова. Она показалась Игорю слишком серьезной и деловой и он немного смутился под оценивающим взглядом.
– - Вы к кому?
– голос у нее был немного охрипший, она кашлянула и помассировала горло.
– - Мне нужен Павел Воскобойникова, - сказал Корсаков.
Женщина сунула в рот дужку очков, еще раз критически осмотрела его и Игорь вспомнил, что три дня не брился.
– - Павел Викторович будет немного позже. Может быть я смогу вам помочь?
Корсаков пожал плечами. В пакетах звякнули бутылки.
– - Если вы умеете пить водку в таких же количествах, что и Павел Викторович, то определенно поможете. Меня зовут Игорь Корсаков, я его старый друг.
– - А-а, - женщина улыбнулась и улыбка преобразила ее лицо - сделала его милым и добрым, - так вы тот художник, который зарыл свой талант на Арбате, вместо того, чтобы выставляться в Прадо, в Лувре и в Третьяковке!