Таронн: безумец
Шрифт:
Закончив свою речь, Сигур пошёл проверить своих молодых друзей, а сержант остался с рекрутами. Часть солдат пошли убирать трупы, часть заступили в охранение городка, а оставшиеся расположились на отдых.
Повозка, на которой лежал Марвил, была широкой и Тэррин смогла свободно поместиться рядом.
Юноша открыл глаза и увидел свою возлюбленную в полном здравии. Его глаза засветились от счастья, он хотел заговорить первым, но Тэррин опередила его.
– Я знала, что у тебя всё получиться. Ты самый лучший.
– Это было просто.
– Нет. Я так не думаю. Любой другой
– Ты мне льстишь.
– Нет – это правда. Я не слышала ни о ком другом, кто бы сделал то же самое.
– Хватит обо мне. Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо, у меня не большая рана. Тебе досталось больше. Я вижу у тебя множество ранений, – Тэррин протянула руку и дотронулась до перевязанной груди. Её прикосновение было лёгким, почти невесомым. Повязка пропиталась кровью, а от мучений у её друга, у Тэррин заблестели глаза от намечающихся слезинок.
– Всё это ерунда. Всё страшное уже позади, – Марвил увидел слезящиеся глаза возлюбленной и поэтому сразу добавил. – Мне уже намного легче. Знахарь сказал, что очень скоро я встану.
Тэррин нежно провела рукой по лицу Марвила и тотчас склонила голову ему на плечё и тихо заплакала. По вздрагиванию её тела, юноша понял, в каком она состоянии. Причиняя себе боль, он обнял её и медленными движениями ладони по голове стал успокаивать.
Сигур широкой походкой шёл справиться о здоровье Марвила и Тэррин, но, не дойдя ста метров, ему преградил путь пожилой человек в одежде крестьянина, с лицом, выражающим гнев. Свои руки он упёр в бока, а ноги поставил на ширине плеч.
– Это ты капитан? – нагло обратился к нему крестьянин.
– Да, это я, – Сигур всеми силами пытался сдержать свой гнев. Крестьянин обратился к нему на “ты“, хотя не знал его совершенно и сделал это специально.
– Вот ты то, мне и нужен, – старик переступал с ноги на ногу, не убавляя наглости.
– Я слушаю тебя.
– Я видел, как твои солдаты несли на носилках мою дочь, – крестьянин говорил на повышенном тоне и не собирался его снижать.
– Она была ранена, и мы помогли ей, – Сигур старался держать себя в рамках приветливости.
– И куда вы отнесли её? Вы положили мою дочь рядом с Марвилом, этим щенком, которого я ненавижу, как и ненавидел его отца. Он не хотел выслушать меня и не трогать этих псов, а поступил по-своему. То же самое происходит и с его сыном. В конце концов, она заберут молодого щенка и мне не нравиться, что вместе с ним псы убьют мою дочь. Ты меня понимаешь? – после последнего вопроса крестьянин со всей своей старческой силой, ударил пальцем в грудь Сигура.
– Я слушал тебе, не перебивая, теперь выслушай и ты меня. Ринд герой и чтобы ты не говорил, он им и останется. Его сын превзошёл своего отца, его ждёт большое будущее. Ты спрашивал, зачем они убивают псов? Затем, чтобы тебе спалось спокойно и не приходилось в ужасе вставать по ночам.
Теперь о твоей дочери. Мы спасли её и только поэтому она ещё жива. Да, Тэррин положили рядом с Марвилом, потому-то они любят друг друга, и я до последнего вздоха буду защищать их.
– Ты не имеешь ни какого права держать её силой. Я прямо сейчас пойду и заберу её, – старик резко развернулся, и совершенно игнорируя Сигура, пошёл к повозке.
– Ты не сделаешь этого!
Капитан быстро догнал отца девушки, взял его за руку и развернул к себе лицом, выкрутив старику руку. От боли и неожиданности он ойкнул.
– Значит, так поступают наши защитники.
Он понял, что ему не удастся забрать дочь силой, и тогда он решил сначала унизить капитана, а вот уже потом заняться непокорной дочерью.
– Да что вы защищаете? Вы сами придумали себе врагов и держите всех в неизвестности. За что я плачу налоги, чтобы ты и такие как ты сидели в своих бастионах на границе и ничего не делали? Всем очень интересно, что там делают наши защитники, а я знаю. Вы в своих бастионах только пьёте вино и портите наших молодых дочерей, которых мы – седые отцы, отправляем для службы на границу. Я всем об этом говорю, но мне никто не верит, а теперь поверят, – он указал рукой в сторону повозки с Марвилом и Тэррин. – Вы сеете разврат. Очень скоро мы подымимся и сметём вас, а ваши бастионы разберём по камушку для своих домов.
Сигур больше не мог слушать этот яд. Все слова этого крестьянина были лживы, как и он сам. Капитан не смог сдержаться и ударом в грудь, свалил его наземь. Быстро обнажив меч, он замахнулся, чтобы обрубить ему руки. Убивать он его не хотел, но наказать за разведение сплетен, было не обходимо.
– Не стоит этого делать, – раздался спокойный голос у Сигура за спиной.
Капитан обернулся и увидел ещё более старого человека, чем этот лживый крестьянин. У него была длинная борода – белая как снег и такие же волосы. Разукрашенное лицо сеткой морщин было строгим. Некогда голубые глаза стали светлыми. Одежда состояла из белой тоги, а опирался он на белый посох.
– Оставьте его в живых, – старец вышел из-за спины и подошёл к крестьянину. Он лежал у ног капитана и просил о пощаде. – Посмотрите на него. Разве стоит марать свой меч, которым вы несёте мир и покой Тэгоману, об эту падаль, – он говорил тихо, но отчётливо, выделяя каждое слово. Подойдя к лжецу, он ударил его посохом. – Убирайся, пока я не передумал и запомни – это было в последний раз. Ещё один раз и больше никто не сможет тебя спасти.
Отец Тэррин отполз на пару метров, а потом встал и побежал к своему дому, затаив глубоко в сердце злобу и ненависть к капитану и Марвилу.
– Кто вы старик? – Сигур был удивлён, что лживый крестьянин испугался белого старика, а не занесённого меча.
– Я Глава этого городка, а если, по-вашему – староста, – старец говорил и не громко и не тихо, но от его слов веяло теплом и уютом.
– Тогда объясните мне, почему этот старик стал таким.
– Всё очень просто – зависть. Обыкновенная людская зависть. Его жена умерла очень рано, и он не успел познать женской ласки, а когда узнал об отношениях Тэррин и Марвила, в него словно бес вселился. Эти дети росли на моих глазах, и мы все только приветствовали возникшую между ними любовь, а её отец всячески пытался помешать этому, но у него, никогда, ни чего не получалось. Отец Марвила был генералом страйдов и это был ещё один повод для зависти. Если бы вы видели его, когда он узнал о смерти Ринда. Все горевали, а он радовался. Это была последняя капля, больше с ним никто не хочет знаться и разговаривать.