Тарра. Граница бури
Шрифт:
Рене проснулся сразу. Как от сигнала. За окном чернело бархатное летнее небо, усеянное крупными, тревожными звездами, одна внезапно сорвалась и покатилась вниз, оставляя за собой сверкающую полосу. Месяц Лебедя — месяц Падающих Звезд, так его раньше называли в Эланде. Адмирал встал и перебрался к окну, поближе к звездам; сердце колотилось, словно он пробежал весу [55] , а то и две, и причиной, конечно же, был проклятый сон. Рене Аррой сны видел редко и еще реже запоминал. От природы несуеверный, Счастливчик упорно не признавал предчувствий, предсказаний и вещих снов. В юности он просто жил, жил жадно, страстно, не загадывая на завтра, ежедневно рискуя, ввязываясь в самые невероятные авантюры, которые только могли прийти в голову.
55
Веса— мера длины (около 10 км), примерно столько проходит лошадь за час медленной рысью.
…В первый раз это случилось по дороге в Идакону. Он так же вскочил среди ночи, до мельчайших подробностей помня приснившийся сон. Сон, наполненный предсмертной тоской и грустными птичьими криками. Тогда Рене точно так же сидел, уставившись невидящими глазами в небо и ничего не соображая. Все было спокойно, позади — приключения, в трюме — богатая добыча, впереди — долгий путь домой — на сей раз они забрались так далеко, что при самом удачном ветре им предстояло проболтаться в открытом море не меньше месяца. И вдруг этот ночной кошмар…
Разумеется, Счастливчик никому ничего не рассказал, но все последующие дни в глубине души ожидал беды — шквала или, наоборот, полного штиля, встречи с ортодоксами, а то и с атэвами, но удача не собиралась отворачиваться от своих любимчиков. День проходил за днем, и капитан взял себя в руки и посмеялся над своими предчувствиями. Плавание закончилось благополучно, но когда они пришли в Идакону… Рене слишком хорошо помнил это — смерть семьи, свалившиеся на голову незнакомые и неприятные обязанности, скороспелая, неизбежная женитьба, дни и ночи, заполненные до отказа делами. Урывая несколько часов для сна и словно бы проваливаясь в бездну, он переживал самую черную в своей жизни полосу, убивая в себе отважного бродягу, искателя чудес. Лишь в одном Счастливчик смалодушничал — запретил себе высчитывать, не совпал ли его сон с приходом в Идакону таинственной заразы, косившей тех, в ком была хоть капля крови Арроев.
Прошло восемь лет, и Рене вновь увидел сожженное небо, гнущуюся под горячим ветром седую траву, улетающих птиц, оглашающих степь странным плачущим кличем… Потом сон стал столь же привычным, как и постылая власть. Иногда с ночными кошмарами совпадали известные беды — смерть сестры, исчезновение «Волчьей звезды», на которой ушел близкий друг, падение подмытого морем маяка… Иногда не происходило ничего, но Рене был уверен, что просто не знает про несчастье.
Эландец заставил себя зажечь свечу, налил вина. Небо за окном понемногу светлело, ветер уносил растрепанные редеющие облака к Последним горам. Рене потягивал таянское, слушал, как звякают отодвигаемые решетки, перегораживавшие на ночь внутренние дворы Высокого Замка, — предосторожность, не имевшая до последнего времени смысла, но скрупулезно выполнявшаяся целыми поколениями «Золотых». Можно было выйти на стены, встречая новый день, можно было лечь спать, а Рене смотрел на догорающую свечу, пытаясь что-то вспомнить. Что-то очень важное, чем его нынешний сон отличался от прежних.
Голубая Амора ослепительно сияла на зеленоватом утреннем небе, на листьях и цветах собиралась роса, и уже пробовали голоса просыпавшиеся птицы. В Убежище вступал еще один летний день — неторопливый и роскошный.
Эанке Аутандиэль, целомудренно кутаясь в небесно-синюю шаль, стояла у раскрытого окна и рассеянно наблюдала за звездами. Сегодня был великий день — она, ее мать и еще девять Перворожденных потребовали выслушать ее на Совете Лебедя, и местоблюститель ответил, что слово Эанке прозвучит за час до полудня. Красавица многие годы готовила приличествующую случаю речь и сейчас, мысленно повторив ее, осталась довольна — она ни в чем не грешила против этикета и вместе с тем была жесткой и настойчивой. Дядя должен понять, что Эанке лучше не мешать!
Из достоверных источников она знала о талисмане, попавшем в руки ее умалишенного брата. Именно это вкупе со странными знамениями и заставило Аутандиэль сбросить маску несколько раньше, чем она собиралась. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Нэо покинул Убежище вместе с найденным им кольцом. Возможно, оно сможет заменить другое, не менее могущественное, утраченное Лебедями во времена Войны Монстров. Если так, с его помощью можно вырваться из таррской ловушки или хотя бы послать зов Светозарным.
Нэо Рамиэрль, позабывший все приличия и более похожий на презренных смертных, чем на сына Звезд, сам не понимает, чтопопало ему в руки. Она же, Эанке, не зря по крупицам восстанавливала древние заклятия; сомнений почти нет — найденное кольцо создано тем, пред которым все они со своим робким волшебством не более чем пыль. Не мог смертный, будь он трижды Преступившим, сотворить артефакт такой силы. Он его где-то отыскал, а значит, кольцо принадлежит Эрасти не более, чем выброшенный морем сундук с утонувшего корабля принадлежит нашедшему его бродяге.
Нет, Эанке не пыталась уговаривать брата — Нэо был ей чужд и непонятен. Она старательно презирала его, чтобы не бояться. Единственный разговор между братом и сестрой, состоявшийся после возвращения Рамиэрля, показал, как мало он ценит кровь Звезд. Девушка не стала даже заводить разговор о кольце — не хотела раскрывать отступнику и его друзьям разгаданную ею тайну. Но перед советом клана и местоблюстителем высказаться нужно.
Конечно, Снежное Крыло вряд ли их поддержит, но они должны иметь право потом сказать, что действовали по закону. Если им откажут, Эанке Аутандиэль все равно завладеет талисманом. Во имя будущего эльфов Тарры и, разумеется, своего собственного будущего. Завладеет, даже если придется перешагнуть через трупы брата, дяди, отца…
Лупе собралась с духом и вытащила заветные карты О [56] . Она купила их очень давно, еще в своей самой первой, счастливой и глупой жизни. Карты были кусочком запретного, но тем более соблазнительного плода, к которому тянулась душа юной ноблески. Гадание на О уже не первый век преследовалось и Церковью, и светскими властями Благодатных земель, достать настоящую колоду было почти невозможно, но Лупе повезло, она стала обладательницей точной копии старинных карт. Продававший их купец по секрету сообщил, что такие были в ходу во времена Анхеля Светлого и что даненка получила колоду, чудом избежавшую сожжения, когда Циала объявила О ловушкой, расставляемой людям Антиподом.
56
О— гадальные карты, состоящие из 156 карт так называемой Малой Судьбыи 13 карт Великой Судьбы. Карты Малой Судьбы делятся на 12 мастей по 13 карт каждая и обозначают события, связанные со свободой воли и выбора, которыми обладают люди. Карты Великой Судьбы указывают на вмешательство высших сил. // Масти О: Весна, Лето, Осень, Зима, Воздух, Огонь, Вода, Камень (Земля), Утро, День, Вечер, Ночь. Карты Малой Судьбы имеют численное значение от 1 до 13, карты-единицы носят название сердец (сердце Весны, сердце Ночи), карты-десятки называются слугами (слуга Дня), 11 — соответствует рыцарю (рыцарь Огня), 12 — королеве (королева Осени), 13 — королю (король Камня). Карты от двух до девяти могут носить численное имя (двойка Дня), но также имеют индивидуальное имя (так, вечерняя пятерка чаще называется Долгие Слезы). Каждой карте О соответствует определенное, как правило, очень сложное изображение. Общеизвестные названия карт Великой Судьбы: Великий Орел, Великий Дракон, Бесконечность, Долгое Возвращение, Кровавая Роза, Негасимое Пламя, Протянутая Рука, Три Дороги, Буря, Звездная Пристань, Бездна, Свет, Тьма. Профессиональные гадатели предпочитают другие имена, являющиеся тайной для непосвященных.
Лупе любила рассматривать странные картинки. В отличие от обычных гадательных карт, в О было не восемь мастей по десять карт каждая, а двенадцать по тринадцать. Это была Малая Судьба. Были еще тринадцать карт Большой Судьбы, означающие, что тот, на кого гадают, втянут в события, недоступные его пониманию. Кроме того, в колоде О было несколько пустых Белых и пустых Черных карт, число которых почему-то все время менялось.
Пожилой маг-распечатник [57] , на свой страх и риск преподавший Лупе азы гадательного ремесла, утверждал, что на самом деле никаких Черных и Белых карт нет, просто изображения иногда тонут во Тьме, а иногда в Свете, обозначая развилку на дороге Судьбы, где только от человека зависит, что будет дальше. Так ли это, Лупе никогда не задумывалась, карты служили ей для того, чтобы спрашивать о том, скоро ли придет ОН.
57
Распечатник— маг, лишенный по тем или иным причинам (чаще всего это были нелады с налогами) права практиковать, но оставленный на свободе, так как его прегрешения не входят в реестр Недозволенного.