Тарси
Шрифт:
– Мои договорённости с НАТО от 3 ноября полностью остаются в силе: мне всё равно, откуда прилетит ракета или самолёт, который начнёт нас бомбить. В этом случае, мы сначала уничтожаем население стран Евросоюза, а потом разбираемся с агрессором. В вопросах безопасности нашей страны мы разберёмся самостоятельно. К чему приводят переговоры с вероятными противниками, мы слишком хорошо знаем.
– Это - ядерный шантаж, господин Президент!
– Да. Другого выхода вы мне не оставили.
– Вы превратитесь в страну-изгоя! Вы нарушаете все общечеловеческие ценности.
– Первыми эти ценности нарушили те, кто громче всех о них кричал! Вы, госпожа канцлер, помните 78 год, лето, недалеко от Варнемюнде? Молодёжный лагерь.
– Конечно, помню!
– У Вас была подруга Лорелейн, худенькая такая, беленькая. Лет на пять - шесть Вас моложе.
– Лора? Никки? Это Вы? А я никак не могла вспомнить, где я Вас видела!
– Так вот: её отец...
– Я знаю! Это не тема для разговора! Где Лора?
– Лариса 19-го июня утром собиралась выехать ко мне под Приозерск. Не успела.
– А Игельхен? Сергей? Её сын!
– Был в Ленинграде в тот момент.
– Боже мой!!! Давайте объявим перерыв! Мне что-то нехорошо.
– О ком шла речь?
– спросил Лукашенко, сразу, как немецкая делегация вышла из зала переговоров.
– О моей жене, дочери начальника войсковой разведки ННА. Что-то вроде нашего ГРУ. В 78-м его заподозрили в связях с бундесами. Это было моё первое задание. Всё оказалось чисто, он работал по заданию. Ну, а я познакомился с его дочерью. А через два года она, через отца, нашла меня в Афганистане, приезжала с делегацией. Оказалось, что у меня есть сын. Ну, а потом ещё и дочка появилась. Вот так вот.
– Так она была знакома с Меркель?
– Да, и её отец помогал Меркель на первых порах. Но, потом его в тюрьму посадили, там он и умер.
Все разошлись: кто попить воды, кто, наоборот, избавиться от неё. Сергей сидел в кресле и вспоминал, как встретил Ларису в Файзабаде. За полчаса до посадки вертушки они получили РДО с предупреждением, что к ним 'гости'. Подняли по тревоге взвод. Разбросали по углам все, что мешало встретить 'проверяющих'. Переоделись все 'по-форме'. Выставили два дополнительных снайперских поста. Требовалось блокировать Изари и Ковари: два маленьких аула возле аэродрома. Ковари было спокойным селом, а в Изари постоянно появлялись снайперы 'духов'. В ту сторону смотрело и тяжёлое вооружение взвода. Вертолёты вынырнули из-за хребта и сели без зависания: плотно и жёстко. Две площадки взвода были в ста и в двухстах метров от посадочных: невысокий бетонный забор огораживал несколько домиков. По углам стояли пулемётные посты. На встречу вышел только Сергей с тремя разведчиками. Из Ми-26 вывалился Ивашутин. 'Ни хрена себе: гости!' - подумал Сергей, печатая шаг в направлении начальника ГРУ.
– Тащ генерал-полковник! 13-я группа 154 батальона...
– Аатставить, лейтенант! Принимай гостей! Я тут тебе жену привёз!
– криво ухмыльнулся Пётр Иванович. Небольшого росточка, плотный, с большими брылями под подбородком, в полевой форме, он достал флягу и плеснул себе на голову.
– Набезобразничаете, а потом разбирайся с вами.
Из-за его спины появилась фигурка в бежевых шортах и в рубашке с коротким рукавом:
– Здравствуйте, Сергей!
– Лора? Вы что здесь делаете?
– Как бабу обрюхатить, так они первые!
– громогласно рявкнул генерал-полковник, - а как признаться, что накуролесил, так в кусты! Ладно! Показывай, что тут у тебя и как! С женой потом разберёшься! Башкой не крути! Никуда она не денется!
Они обошли позицию, старший лейтенант доложил обо всём. Сзади маячила худенькая девочка с плоским красивым животом. Все, присутствующие на аэродроме, смотрели только на неё. Белобрысая, с короткой стрижкой, с черно-красно-желтым флагом ГДР на рукаве, в тёмных очках, она производила впечатление воробышка, попавшего в гнездо коршуна. Но, вполне уверенно бегающего туда-сюда и снимавшего кадры для 'Юнге Вельт', щелкая своей зеркальной 'Практикой'.
– А, что? Хорошенькая! Смотри у меня! Помнишь, кто у неё отец?
– Помню.
– Сынишка у вас! Я его в Берлине уже видел. Так что, не дёргайся. Спокойно объясняй, что был занят. Я - подтвержу.
Сергей помнил изодранный в клочки рапорт по этому поводу, и категорический запрет на написание писем в Германию. Времена изменились, и, в соответствие с ними, изменилось и настроение начальства.
– Всё понял, тащ генерал!
– Вот и умница! Ладно! Иди к жене! Отпуск получишь сразу. Уедете вместе. Сдавай дела, замену я привёз.
– успел сказать Ивашутин, пока Лариса бегала снимать противоположный берег реки. Через полтора часа, сдав нехитрые дела, сектора наблюдения и обстрела вновь прибывшему командиру группы, подписав все бумажки, он подсадил Ларису в пышущий жаром вертолёт. Привычно пристегнув страховку, сел к пулемёту у правой двери, и, пока набирали высоту, внимательно осматривал окрестности. Сегодня было тихо. Рявкнул ревун, дающий отбой наблюдению, и Сергей пересел на сиденье рядом с Лорой. Из-за шума винтов практически не разговаривали. Сели в Кабуле, там Сергей в кузове 'Урала', а 'начальство' на 'Уазике', через весь город, добрались до 'домика на горе'. В штабе батальона всё готово, есть даже билет в Ташкент. Но, на послезавтра! А будущая супруга и 'шеф' улетают прямым на Москву прямо сейчас. Прокляв всё на свете, Сергей переночевал в казарме, и с утра поехал в аэропорт, поменял билет. Там жуткий нервяк и неразбериха: то самолёт откладывается, то вроде летит, на хрена было тащить его сюда, проще и лучше лететь из Баграма? Сели в Ташкенте, и пять часов проходили таможню. Оттуда в Чирчик. Получил отпускные, сдал оружие. Нет билетов на Москву! Плюнул, решил ехать поездом. Добрался до Москвы, пошёл в 'аквариум'. Где искать Лору - неизвестно, и что она думает по поводу его задержки? Несколько часов ждал Ивашутина, а тот где-то отсутствовал. Он появился ближе к вечеру, замахал руками, что ему некогда.
– Тащ генерал-полковник! А где увидеть будущую супругу?
– А, вы что: не договорились?
– Нет, Вы её подхватили и увезли в Москву, а я бумажки оформлял и сюда добирался. Вы же приказали к Вам прибыть.
– Ну, задал мне задачку! Ладно, посиди. Сейчас что-нибудь придумаем.
Он исчез за дверью, а через некоторое время адъютант вынес ему бумажку с двумя телефонами: одним московским, вторым берлинским.
– Пётр Иванович сказал, что если понадобится ехать в Берлин, то подойти к начальнику оперативного отдела. И зайдите к нему завтра после семнадцати.
Сергей спустился вниз к дежурному, и оттуда позвонил по московскому телефону. Трубку не брали! 'Чёрт!
– подумал он, - сдёрнули со службы, поставили на уши, заставили лететь в Москву! На хрена она мне нужна? И всё из-за чего?' С такими мыслями он вышел из 'аквариума' и направился посидеть на скамейке, чтобы собраться с мыслями и придумать: где расположиться в Москве. В этот момент его обняли!
Вот и сейчас, его тоже обняла Дарья.
– О чём задумались, Сергей Петрович? О жене?
– О бывшей жене, Даша. Вспоминал, как выбирались из Афганистана. Чуть не потерялись в Москве.
– Немцы записку передали.
– О чём?
– Не знаю, по-немецки написано.
– Меркель хочет переговоров с глазу на глаз. Передай, что я согласен.
Канцлер вошла в зал заседаний минут через пятнадцать, после этого они со Стрельниковым перешли в его кабинет. Попытку Анжелы перевести вопрос на личное Сергей решительно отмёл.
– Я, к сожалению, слишком мало знаю о том, что, где и как. Мы находились в двухстах тридцати километрах друг от друга. Так что, мне ничего точно не известно об их с Сергеем судьбе. Скорее всего: общая для всех. И хватит об этом. Судя по тому, что сейчас происходит в мире, мы: СССР и Германия, обречены на дружбу, о которой Вы так любили говорить в Варнемюнде.