Тарзан – повелитель джунглей
Шрифт:
– Он утверждает, что ты убил своего товарища Блейка, – пояснил шейх, – а потому завтра он убьет тебя.
– Что?! Убьет? – воскликнул Стимбол. – Но за что? Он не имеет права! Никого я не убивал!
– И тем не менее он это сделает, – твердо сказал Ибн Яд. – Он всесилен! Никто не смеет ему возражать. Завтра он убьет тебя!
– Но ты не допустишь этого, Ибн Яд! Ведь не допустишь?
Стимбола затрясло от страха. Ибн Яд развел руками.
– Что я могу? – промолвил он.
– Придумай что-нибудь! – взмолился Стимбол.
– Ничто не может ему помешать, разве только ты сам, – прошептал шейх.
– Что ты имеешь в виду?
– Он спит в соседней палатке. А у тебя имеется острый нож.
– Но я в жизни никого не убивал, – шепотом сказал Стимбол.
– Решай сам. Но если ты не убьешь его сейчас, то завтра он убьет тебя.
– О, Боже!
Стимбол схватился за голову.
– Уже поздно. Пора спать, – заявил Ибн Яд. – Я тебя предупредил. Поступай, как знаешь.
Шейх встал и направился в сторону гарема.
Дрожащий Стимбол нетвердой походкой вышел в ночь.
Поколебавшись с секунду, он крадучись двинулся к палатке, где спал Тарзан.
К той же палатке, опередив Стимбола, устремилась Атейя, решившая предупредить человека, спасшего его возлюбленного. До цели ей оставалось совсем немного, как вдруг чья-то рука зажала ей рот, а другая схватила за талию.
– Куда? – прошептал ей на ухо знакомый голос, и, не дожидаясь ответа, Толлог сам ответил за девушку: – Хочешь предупредить христианина, так как он помог твоему избраннику! Возвращайся в шатер своего отца. Если он прознает об этом, то убьет тебя. Иди!
Толлог развернул девушку и подтолкнул ее в обратном направлении.
Переведя дух, Толлог торжествующе улыбнулся и стал благодарить аллаха за то, что вовремя успел перехватить девушку, которая едва не сорвала их планы.
Но уже в следующий миг чья-то рука обхватила его сзади за шею и потащила в темноту.
Между тем Уилбер Стимбол, сжимая в кулаке нож, пробирался к палатке своей жертвы. Американца бил крупный озноб, его тело покрылось холодной, липкой испариной.
Стимбол, человек вспыльчивый, жестокий и подлый, все же не был убийцей. Все его естество бунтовало против того, что он собирался сделать. Убивать он не хотел, но, будучи загнанным в угол, сознавал неотвратимость этого шага.
Перед входом в палатку человека-обезьяны он замер, собираясь с духом, и уже через несколько секунд полностью преобразился. Теперь это был человек железной воли, суровый и беспощадный.
Приподняв полог, Стимбол проник внутрь и пополз к спящему.
XIII. ЩИТ И МЕЧ
Как только лучи солнца осветили башни королевского замка, юноша вскочил с постели, протер глаза и растолкал спавшего рядом товарища, своего ровесника.
– Вставай, Эдвард! Эй, соня! – крикнул он. Эдвард зашевелился.
– А? – произнес он спросонья и широко зевнул.
– Ну ты даешь, старина! – воскликнул Майкл. – Ты что, забыл? Сегодня твой господин встречается со смертью.
Эдвард рывком сел, окончательно проснувшись.
– Вранье! – решительно возразил он, сердито засверкав глазами. – Да он одним махом разрубит сэра Малуда пополам. Нет рыцаря сильнее сэра Джеймса. Или ты имеешь что-то против друга сэра Ричарда? А ведь сэр Ричард так благосклонен к нам с тобой. Майкл хлопнул товарища по плечу.
– Что ты! Я ведь только пошутил, Эдвард. И все равно мне не по себе. По правде говоря, я боюсь…
– Боишься? Но чего? – спросил Эдвард.
– Боюсь, что сэр Джеймс не настолько владеет мечом и щитом, чтобы победить сэра Малуда. Будь он даже в десять крат сильнее, какая от этого польза, если он не сумеет применить свою силу.
– Посмотрим, – не сдавался Эдвард.
– Приятно слышать, что у сэра Джеймса такой верный оруженосец, – послышалось от двери.
Юноши обернулись. На пороге стоял сэр Ричард.
– И дай Бог, чтобы все его друзья желали бы ему сегодня удачи с такой же искренностью! – подытожил сэр Ричард.
Повернувшись уходить, он добавил: – А теперь вставай и займись делом. Приготовь кольчугу хозяина и сбрую. Сэр Джеймс должен выехать на поле как подобает доблестному рыцарю Ниммра.
К одиннадцати часам утра место поединка представляло собой красочное зрелище. Ярко светило солнце, отражаясь на доспехах и вооружении рыцарей. В его лучах живописно пестрели праздничные наряды женщин, собравшихся на трибуне.
На противоположных концах поля стояло по палатке, разукрашенной вымпелами, лентами и гербами владельца. Золотисто-зеленая принадлежала сэру Малуду, серебристо-голубая – сэру Джеймсу.
Перед каждой из палаток стояли двое вооруженных людей в новых доспехах; конюх держал за уздцы брыкающегося коня с богатой сбруей, а оруженосец занимался последними приготовлениями к поединку.
Вышедший на поле трубач застыл словно изваяние, ожидая сигнала для возвещения начала боя.
В серебристо-голубой палатке сэр Ричард давал последние наставления Блейку, нервничая при этом за двоих.
Доспехи американца состояли из кольчуги, из нее же был сделан шлем, а также подшлемник. Шлем был дополнительно покрыт мехом леопарда для смягчения ударов по голове.
На груди у Блейка был пришит большой красный крест, с плеча свисали голубая и серебряная ленты.
Рядом на стойке висело его оружие: щит и меч.
Трибуна была переполнена. Наконец Гобред взглянул на солнце и отдал распоряжение стоявшему рядом рыцарю. Тот скомандовал трубачу, и тотчас же поле огласилось высокими чистыми звуками трубы.
Моментально возле палаток все пришло в движение, трибуна оживилась. Зрители вытягивали шеи, стараясь не упустить ничего из происходящего.
Подсаживая Блейка в седло, Эдвард обхватил его ногу руками и, когда Блейк уселся верхом, что было непросто из-за тяжелых доспехов, сказал: