Шрифт:
ПРОЛОГ
Время – основа бытия, оно вечно, неизменно, постоянно, сия материя состоит из четырех сторон света, двадцати восьми морей, воздуха, людского сознания и соткана искусной мастерицей Судьбой.
Нитки для этого ковра собирались отовсюду, каждая из них терпеливо ждала своей спутницы, ждала долго, понимая, что пропусти всего лишь одну – и рисунок никогда не будет закончен.
Но Судьба терпелива, упорна, настойчива.
Она способна ждать тысячи лет, только чтобы правильно соединить две ниточки в орнамент, не имеющий начала и конца.
Около тысячи девятисот шестидесяти пяти лет тому назад (ученые почему-то не согласны с точностью этой даты) Поль Тарзус был предан в Риме мученической смерти. Эта давнишняя история существенно повлияла на судьбы английской летчицы и американского профессора геологии, хотя к началу нашего повествования они и не подозревали о существовании друг друга, (а упоминание Поля Тарзуса всего лишь пролог). Это может быть интересным для нас, но никак не для Судьбы, ждавшей около двух тысяч лет, только чтобы соединить две разные нити.
Между Полем и двумя молодыми людьми существует тесная связь. И представлена она в виде молодого человека по имени Ангустус Эфесиан. Он страдал эпилепсией и был племянником семейства Уансифорус. Ангустус оказался среди тех, кто принял новую веру в те времена, когда Поль Тарзус впервые посетил ионический город Эфес.
Фанатик до мозга костей, припадочный больной Ангустус поклонялся апостолу как наместнику Христа на Земле и поэтому естественно, что весть о смерти Поля сильно повлияла на его разум.
Охваченный манией преследования, он нанял корабль до Александрии и спешно покинул Эфес. Здесь мы его и оставим: закутанного в плащ, напуганного, больного, сидящего на палубе крошечного суденышка. Добавим лишь то, что у острова Родос он приобрел светловолосую рабыню из далеких варварских племен.
Ладно, давайте же простимся с ним и оставим в покое времена царствования Цезаря, хотя и жаль, что я не могу рассказать о путешествии, напоминающем скорее бегство, Ангустуса и светловолосой рабыни в неизвестность: из Александрии, через Мемфис и Теб – куда-то в Африку…
ГЛАВА 1. ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ СУДЕБ
Знаете, что я вам скажу? Первый граф Уимси никакого отношения к нашей истории не имеет, поэтому нас, разумеется, не заинтересует тот любопытный факт, что он снискал симпатии народа в своем графстве благодаря небольшому подарочку: нескольким бочонкам дрянного виски, которые он преподнес находящейся у власти либеральной партии.
Я ведь историк, а не предсказатель, поэтому не могу знать о том, встретимся ли мы с графом или нет.
Но если нас не интересует сам граф, то этого никак не скажешь о его красавице-дочери – леди Барбаре Коллис.
Стоявшее высоко в небе африканское солнце спряталось за плотным занавесом облаков. Они укутали высокие пики загадочной, недоступной горной цепи Гензи, с неодобрением смотревшей на крошечные, неизвестные исследователям долины.
Над этой малоизученной местностью из самой глубины кучевых облаков слышался странный, жуткий гул, напоминавший жужжание гигантских шмелей.
Временами гул усиливался, становясь нестерпимым, затем снова стихал, становясь чуть слышным. И вновь он возникал, чтобы опять исчезнуть.
Так и носился этот громоподобный вой кругами над землей, невидимый и устрашающий.
Леди Барбара Коллис была встревожена: кончалось горючее. В самый неподходящий момент у нее отказал компас, и сейчас она летела вслепую, выискивая просвет в плотной стене облаков. Ей казалось, что время остановилось.
Она знала, что должна пролететь над высокой горной цепью и поэтому старалась держаться как можно выше, но сейчас стало понятно, что подняться над облаками ей не удастся. Было полным бредом стараться преодолеть непреодолимое, вместо того, чтобы повернуть назад и отложить беспосадочный перелет: Каир – Кейптаун.
Глупо!
Около часа назад леди Барбара позволила себе немного расслабиться. Она бездумно управляла машиной и сейчас пожинала плоды собственной неосторожности. Она глубоко сожалела о содеянном, но было уже поздно. Ей следовало более тщательно продумать все детали полета перед стартом, а не растрачивать время попусту, на бессмысленные перепалки.
Хотя нельзя было сказать, что страх возобладал над ее рассудком.
Леди Барбара была человеком острого ума, и она прекрасно видела всю отчаянность собственного положения. Продираться сквозь облака на неизвестном континенте – безрассудство. Когда очертания гранитного откоса проявились возле левого крыла, она собрала мужество в кулак, затаила дыхание, и стала круто набирать высоту, пока альтиметр не показал, что самолет летит намного выше любой, известной вершины Африки.
Взвиваясь свечой в белесое небо, она и не подозревала, что находится всего лишь в нескольких милях от страшной опасности. Женщина не могла видеть за завесой воды, липнущей к стеклам, скрывающуюся бездну. Положение стало практически безнадежным. Горючее кончалось. Но пытаться опуститься ниже облаков было нельзя, так как леди Барбара прекрасно знала, что находится среди горных пиков.
И тогда она приняла единственно возможное решение. Среди холодных вязких облаков, одна, над незнакомым континентом, леди Барбара Коллис прочитала молитву и выбросилась с парашютом. Перед тем как дернуть за кольцо, она педантично сосчитала до десяти.
В этот самый момент невидимая Судьба протянула руку, соединяя нити, чтобы выткать еще один фрагмент своего полотна – полотна жизни…
…Кабарига, вождь племени бенгало, жившего в нескольких изнурительных переходах к югу от горы Гензи, стоял на коленях перед Тарзаном.
В столице одного европейского государства Леон Стабух вошел в кабинет президента.
А даже не подозревавший о существовании черного вождя Кабариги, Леона Стабуха или Барбары Коллис профессор геологии Шериданской военной академии Лафайэт Смит сел на корабль, отплывающий из Нью-Йорка.