Тарзан Торжествующий
Шрифт:
Абрахам, сын Абрахама, начал говорить, подняв глаза к небу. Его голос монотонно звучал в темноте ночи. Его нелепые черты лица освещались светом мерцающих фонариков, которые играли также на отталкивающих лицах его паствы.
Необъяснимым образом увиденное зрелище показалось англичанке зловещим. Очевидно, то была самая заурядная религиозная служба простых людей, и все же для Барбары Коллис в этом было что-то страшное, недоброе.
Она посмотрела на Иезабель.
Девушка сидела, скрестив ноги, локти на коленях, подперев подбородок руками, уставившись прямо перед собой. На ее лице не было улыбки. Неожиданно тишину воздуха прорезал детский крик, полный страха и ужаса, который заставил леди Барбару обратить свой взгляд к сцене у валуна.
Она увидела, как сопротивляется ребенок, которого тащат на вершину валуна, увидела Абрахама, сына Абрахама, поднявшего руку над его головой, увидела, как свет фонарей блеснул на ноже. Она отвернулась и закрыла лицо руками.
ГЛАВА 3. СТРЕЛОК
Денни Патрик по прозвищу Стрелок с удовольствием растянулся в шезлонге. Он находился в состоянии временного перемирия. Хотя под одеждой у него был спрятан двадцатизарядный пистолет, а под левой подмышкой висел кольт 45-го калибра в специально сконструированной кобуре, Стрелок не имел намерений использовать его в скором времени, но все же держал оружие в боевой готовности.
«Стрелок» – такую кличку присвоили ему в Чикаго, где люди его круга считали быструю стрельбу залогом успеха и верили в нее.
Он никогда не был важной шишкой, и, если бы был внешне удовлетворен своим скромным положением, то, возможно, продолжал бы заниматься своим делом еще некоторое время до тех пор, пока не наступал определенный период, когда, подобно бывшим друзьям и знакомым, ему пришлось бы оставить свое дело. Но Денни был честолюбив. Многие годы он был правой рукой своего босса. Он видел, что его шеф богатеет, «отвратительно богатеет» по определению самого Денни, и зависть обуяла его.
Он дважды обманул своего покровителя, присоединившись к враждующей группе, и принял участие в ограблении нескольких вагонов со спиртным, принадлежавших бывшему шефу.
К несчастью, во время ограбления последнего вагона, его заметил один из бывших приятелей по службе, и Денни, сообразив, что его опознали, попытался, совершенно оправданно, устранить очевидца, но его нежелательный свидетель сумел улизнуть, и до того, как он сумел исправить свое упущение, пришла полиция.
Специальная охрана была выделена, чтобы доставить груз в безопасности на склад босса, а свидетель предательства Денни исчез. Сейчас Денни Стрелок узнал нрав своего бывшего хозяина. Кто же лучше?
Многие из врагов босса и некоторые его друзья прикончили бы Денни. Он знал силу шефа и боялся его. Денни не хотелось уезжать самому, но он чувствовал, что если останется в дорогом ему старом Чикаго, то его ожидает участь всех хороших стрелков, чьему примеру он последовал.
Итак, с двадцатизарядным пистолетом, который был платой за его предательство, он тихо ускользнул из города и, будучи умным человеком, исчез из страны, став еще одной ниткой, вплетенной в ткань Судьбы.
Он знал, что шеф был серьезно болен и заметно ослабел (это была тоже одна из причин, почему он оставил его), и также знал, что рано или поздно шеф будет похоронен, усыпанный цветами в гробу стоимостью, по крайней мере, в десять тысяч долларов. А до этого времени Денни решил развлечься в других краях.
Где точно он поселится, он не знал, так как был слаб в географии, но предполагал, что доберется хотя бы до Англии, которая, по его мнению, находилась где-то около Лондона.
И вот сейчас он лежал на солнышке в мирном состоянии духа, или в почти мирном, так как ему были неприятны едкие замечания, направленные в его адрес несколькими молодыми парнями, с которыми он заговорил. Денни терялся в догадках, почему он персона «нон-грата».
Он хорошо выглядел. Его одежда была сшита у лучших чикагских портных, неброских тонов и сделана со вкусом.
Все это Денни знал, но он знал также, что никто на борту этого судна не имеет ни малейшего представления о его профессии. Почему же тогда после нескольких минут разговора они неизменно теряли интерес к нему и смотрели на него так, как будто его вовсе не существовало. Стрелок был озадачен и раздражен. Это был третий день его путешествия по океану, которым Денни был уже сыт по горло. Он почти уже желал быть снова в Чикаго, где смог бы найти близких по духу друзей. Но лучше временное одиночество на земле, чем постоянное в небе.
Молодой человек, которого он не встречал до этого среди пассажиров, подошел и сел на стул рядом с ним. Он посмотрел на Денни и улыбнулся.
– Доброе утро. Какая прекрасная погода! Голубые глаза Денни холодно посмотрели на незнакомца.
– Да, – ответил он таким же холодным как и взгляд, тоном.
Затем он снова возобновил прежнее занятие: стал смотреть на безграничную широту океана через перила.
Лафайэт Смит улыбнулся, открыл книгу, устроился поудобнее на стуле и забыл о своем невежливом соседе.
Чуть позднее Денни встретил этого молодого человека в бассейне, и его поразила одна из тех вещей, в которых Денни действительно знал толк, – техничность в спорте. Молодой человек значительно превосходил всех пассажиров в плавании и прыжках в воду, и его загорелое бронзовое тело свидетельствовало о том, что долгое время оно находилось в плавательном костюме.
На следующее утро, когда Денни вышел на палубу, он обнаружил что молодой человек опередил его.
– Доброе утро! – сказал Денни весело. – Прекрасное утро!
Молодой человек поднял глаза от книги.
– Неужели? – спросил он и вернулся к чтению. Денни засмеялся.
– Платите мне за вчерашнее, не так ли? – воскликнул он. – Видите ли, я думал, что вы один из тех высокомерных парней, в шляпах, а потом увидел вас в бассейне. Могу вас заверить, что вы прекрасно плаваете и ныряете, дружище.
Лафайэт Смит опустил книгу на колени и внимательно посмотрел на соседа. Улыбка осветила его лицо, добродушная, дружеская улыбка.
– Спасибо, – сказал он. – Это оттого, что я очень люблю плавание.