Тася
Шрифт:
— Садись, скоро будем ужинать.
Ещё было только пять вечера, а казалось, что на улице ночь. Весь режим дня катился в тартарары, и все из-за дневного сна.
— Пап, я бы хотела попросить прощения, — начала я, поймав его удивленный взгляд. — Мне не стоило так плохо о тебе думать, даже не выслушав.
— Тась, но я и правда виноват, — он сел напротив меня. — Мне надо было раньше обо всем рассказать. Я так понимаю, что бабушка тебе все рассказала?
— Да, про развод, про болезнь мамы, — я тяжело вздохнула,
Он молча кивнул, а в его глазах застыли слезы. И это не было признаком слабости. Это боль утраты близкого человека.
— Но ты прав, — продолжила я. — Ты должен был мне рассказать про то, что у тебя здесь есть… другая женщина. И ребёнок! Почему ты не сказал, что у меня есть младший брат?
— Ты ведь знаешь Павлушу? — он робко улыбнулся, на что я ему кивнула. — Славный паренёк, надо обязательно вас поближе познакомить. И с Верой, она тебе понравится.
— Посмотрим, — согласилась я. — Я с Женей в одном классе учусь, представляешь?
— Взбалмошная девчонка, — усмехнулся он, а я не могла не согласиться. — Но зато справедливая и прямолинейная, иногда даже очень.
— Да, это она.
Мы ужинали в тёплой обстановке, обсуждая всякие мелочи, а потом папа засобирался на работу.
— Я думала, что ты сегодня ночью был на работе, — нахмурилась я, понимая, что он был с ними.
— Нет, я был у Веры, — честно признался он.
Я расстроилась, ведь до последнего надеялась, что папа останется со мной. Да, я все понимаю, что это работа, и нельзя пропускать смены, но маленький ребёнок внутри меня требовал родительского участия.
Он ушёл после семи вечера, и я снова осталась одна. Кошка, которая меня всё-таки признала, ходила рядышком, пока я вешала чистое белье на сушилку. Потом мы разобрали оставшуюся часть вещей. И…
И все.
Я не знала, чем себя ещё занять, поэтому наспех высушила волосы, оделась и выпорхнула на улицу. Лишь бы не сидеть в четырёх стенах.
Я села за руль машины, завела ее и поехала. Бездумно, без цели. Просто хотелось хоть что-то делать.
А взгляд то и дело цеплялся за прохожих, пытаясь уловить его среди людей. Как в моем сне.
Сегодня я слушала музыку не с флешки, а с мобильного телефона, поэтому сквозь треки пробивались оповещения из соцсетей. Лайки, комментарии — да кому это все нахрен надо? Когда голова болит от беспокойства, а сердце замирает каждый раз, когда приходило новое оповещение. Ведь я все же надеялась, что он даст о себе знать.
Спустя час я остановилась у продуктового магазина, чтобы купить домой что-нибудь вкусного. Я бездумно гуляла среди полок с печеньем и шоколадом, понимая, что ничего из этого не хочу. Мой выбор остановился на ведерке клубничного мороженого, и я уже шла в сторону кассы, когда увидела его.
Один, немного потрёпанный — стоит
Вот он — тот о ком я думала последние сутки. Немного помятый, но живой. Не лежит в кювете или водосточной яме, а выбирает коньяк на вечер. Черт. И вроде должно стать легче, но его вид не внушает спокойствия. Что-то определенно произошло.
Он берет с полки бутылку, разворачивается и замирает. Заметил мой сочувствующий взгляд и нахмурился ещё больше.
— Ты приехала, — сказал он будничным тоном, проходя мимо меня. Да он уже пьян! И собирается закинуть в себя ещё пол-литра коньяка. Замечательно!
— Стой, — я пытаюсь удержать его за рукав куртки, но он выскальзывает из непослушных пальцев. — Стой же!
Я нагоняю его у кассы, когда он расплачивается за коньяк с колой. Посмотрел на меня, забрал из рук ведерко мороженого и расплатился. Вот почему все за меня постоянно платят?
— Пойдём, — он поманил меня за собой, и я уже ничего не понимала. Сначала игнорирует, потом зовёт за собой. Что с ним не так?
— Я на машине, могу подбросить, — предложила я, на что он кивнул.
Я сняла с сигнализации машину и села за руль, ожидая своего первого пассажира. Он не спешил, словно издевался надо мной.
— Куда? — спросила я его, но он неопределенно пожал плечами. — Вы настолько пьяны, что не знаете куда вас вести? — усмехнулась я, намеренно выкая с ним.
— Куда-нибудь, только не домой. У меня сейчас там неблагоприятно.
— Мой дом для вас достаточно благоприятен? — я попыталась сказать это без издевки, но судя по его хмурому взгляду, вышло паршиво.
— Вези, — он пожал плечами и откинулся на сиденье, отвернув от меня лицо. Намёк понят.
Ехали мы в тишине, я даже музыку не стала включать. Он все так же смотрел в окно, словно там происходило что-то интересное. Но там были лишь однотипные пятиэтажки.
Я поставила машину на то же место, что и утром, и посмотрела на своего пассажира. Казалось, что он даже не заметил, как машина остановилась.
— Выходим, — буркнула я. Почему-то меня распирала злость, когда я смотрела на него. Может, все дело в том, что мне просто не нравятся подвыпившие люди?
До квартиры мы шли в такой же неловкой для меня, тишине. Бусинка с порогу принялась обнюхивать гостя, а тот, на удивление, улыбнулся и взял рыжую кошку на руки.
— Красавица какая, — он заботливо гладил кошку, от чего мне стало смешно, и я поспешила скрыться в ванной комнате. Нет, в этом нет ничего такого, просто он весь из себя такой большой и хмурый дядя, а взял и растаял перед хрупким животным. Это даже мило.