Тася

Фаланджи Реджина

— Так, Морошкина, не наводи депресняк, — классный руководитель шумно выдохнул и устало потёр переносицу. — И так завуч в петлю гонит. Вот что ты устроил на физике, а, Вершинин?

Серега пожал плечами, мол ничего не знаю. Оно само.

— Математичка не умеет вести физику, я не специально послал ее… на математику! — послал он ее вовсе не туда, бедная Любовь Васильевна верещала от злости на весь третий этаж, обещая Сереге экскурсию по всем кругам Данте.

— Вот куда ты ее послал, а? — хмурый и уставший

информатик с разочарованием смотрел на него.

— Ну, так это… туда! — замялся он.

— Куда?

— В пешее эротическое, — вставил свои пять копеек Романов, расслабленно ухмыляясь одним уголком рта. — Только вот Любовь Васильевна в свои сто двадцать лет плохо знакома с понятием эротики.

— Пацаны, хорош, — пожурил их Суворов, сморщив лицо, услышав в одном предложении сварливую старую математичку и эротику. — И так проблем, как у дурня фантиков, так ещё и с этим надо разбираться теперь. Я уже вызвал твоих родителей в школу, Вершинин, поэтому готовься к разносу от маман.

— Ну, Андрей Викторович, подстава подстав! — Серега сник, предвкушая очередной вынос мозга. — Можно без этого всего?

— Любовь Васильевна настояла, хочет пообщаться с ними, — классный руководитель встал, закатывая рукава рубашки в клетку. — Итак, возвращаемся к нашим баранам!

— К учителям? — фыркнула Женя.

— Именно, Одинцова, нужно сегодня уже внести в сценарий наш номер. Есть добровольцы?

Класс недовольно загудел, поглядывая друг на друга недовольными и подозрительными взглядами. За этим было очень смешно наблюдать, и я даже ехидно улыбнулась.

— Михайловская неплохо так поёт, — снизошло озарение на Морошкину, которую я готова была сейчас прожечь взглядом. — Она на музыке позади меня сидит, так я слышала как она и высокие тянет, и в ритм попадает.

— Тася? — Суворов с надеждой посмотрел на меня. — Пожалуйста, скажи, что так оно и есть, — взмолился он.

— Медведь на оба уха наступил, — я отрицательно закачала головой, чувствуя, как запылали щеки, — И я это, кхе-кхе, кашляю!

— А ну-ка, «Катюшу» спой! — он подошёл впритык к нашей парте, а я сильнее вжалась в стул, перекрещивая руки на груди.

— Не умею. И слов не знаю, — упиралась я под его щенячьим взглядом.

— Это как?

— У меня другой музыкальный вкус, не знаю я Катюшу!

— Тась, дуру не гони, — воскликнула Вика, но была тут же одернута Суворовым. — А что я сказала?

— Морошкина, сама петь пойдёшь сейчас! — рявкнул он, и я невольно дернулась от его резкости.

— Я могу, но вам не понравится, — ехидно улыбнулась она. Ещё бы она пела! С ее то писклявым голосом, фи!

— Спасибо, не стоит!

Он повернулся обратно в мою сторону и умоляюще посмотрел. Да что там говорить, на меня в жизни ещё не возлагалось столько надежд!

— Ладно, — сдалась

я, ловя удивленный взгляд Андрея Викторовича — он уже не надеялся на положительный ответ. — Только не эту вашу Катюшу.

— Хоть Рамштайн, хоть Джастина Бибера, хоть Ленинград! — просиял он. — Только на школьную тематику!

Я сморщилась, понимая, во что я вляпалась. Отступать уже поздно. Но всегда можно притвориться больной, да ведь?

— Тогда на этом сегодня закончим, все можете идти, — учитель вернулся за свой стол, записывая что-то в тетрадь. — Тась, минутку ещё удели мне, окей?

— Окей, — выдохнула я, встречая сочувственный взгляд Жени.

Так как классный час был седьмым уроком, все быстренько собрали свои сумки и покинули класс. Даже Вика, которая явно неровно дышала к информатику, и та ушуршала вместе со всеми.

Я пересела за первую парту, ожидая Андрея Викторовича, который удалился в подсобку, и судя по всему, вёл неприятный телефонный разговор.

Хотелось сбежать вслед за одноклассниками, но я понимала, что так просто мне не избежать кары информатика. Он хоть и общался с нами довольно-таки лояльно, но человеком был строгим и властным.

Но не успела я даже придумать план побега, как из подсобки вышел Андрей Викторович. Лицо было подобно темной туче, и я невольно испугалась, вжимаясь в спинку стула.

— Так, — он потёр переносицу и закрыл глаза на пару секунд, а когда открыл их, выражение лица тут же сменилось на более добродушное. — Тась, спаси весь класс и лично мою задницу. Иначе завуч просто не слезет с меня.

— Я же уже согласилась, — обреченно вздохнула я, утыкаясь взглядом в неровную поверхность парты. — Мне бы только песню подобрать. И разочек спеть в актовом зале ее.

— А ты самоучка или…

— Нет, пять лет ходила на кружок. Да и в старой школе часто пела.

— А ты из какой школы? — поинтересовался он.

— Из восемьдесят третьей. Только город другой. И с населением поболее, раз в сто так точно.

— Ого, — удивился он. — А что ты тогда в нашу глубинку приехала?

— А вы сами-то что тут делаете? — пошла в наступление я.

— Так я это, — замялся он. — По программе «Земский учитель». Слышала о такой?

— Допустим, — я нахмурилась и скрестила руки на груди.

— Так вот, я уже четвёртый год работаю. Осталось этот и следующий год отпахать, да перееду в город побольше. Но это уже не твоё дело, — подмигнул он, на что я только фыркнула.

— Так что с песней? Мне самой выбрать?

— Да, давай сама, — согласился он. — Только давай без матюгов, а то меня Петрунина вздёрнет же.

— Хорошо. Нормально будет, если я в следующий вторник в актовом зале прорепетирую?

— Слушай, а раньше не сможешь? — он посмотрел на настольный календарик.