Татуированная кожа
Шрифт:
– Спать не надо, дядя! – Волк двинулся вперед с уверенностью штурмового танка, и «дяде» ничего не оставалось, как посторониться. – Хмурый здесь?
– Не было еще...
– Появится, скажи, что я его жду.
В полупустом зале сидело несколько специфических компаний. Одна состояла из разновозрастных мужчин с тревожными быстрыми глазами, две других были смешанными: парни помоложе и бойкие, раскрашенные девицы Волка осмотрели с настороженностью и недоумением, потом все вернулись к еде и беседе, хотя голоса стали тише и атмосфера заведения явно нарушилась.
Волк
Наконец появился Хмурый. С ним были еще двое кавказцев. Вся троица быстро прошла к столу Волка и без разрешения уселась вокруг.
– Зачем искал? – отрывисто спросил Хмурый, и выражение лица полностью оправдывало данную ему кличку. Впрочем, в следующую минуту суровые черты разгладились: пару раз Волк уже покупал у него паспорта.
– Ксива нужна. Или две. Короче, сколько есть – все возьму.
В прошлый раз он так и сделал: купил два совершенно ненужных российских паспорта и один замбийский, хотя он тоже вряд ли мог пригодиться нашим нелегалам. Причем заплатил очень хорошо. Правда, за ту сделку ему вкатили выговор.
– Ты его знаешь? – гортанно спросил один из кавказцев, рассматривая Волка с явной неприязнью. На правой щеке, под глазом у него белел звездообразный шрам. Его соплеменник сидел молча и чуть заметно раскачивался из стороны в сторону.
Хмурый неопределенно пожал плечами. Наличие общих дел не проясняло личности Волка, для карманника он так и оставался темной фигурой.
– Я его где-то встречал... Погляди, Ахмед!
Волк прокрутил в памяти, где они могли встречаться. Выходило – нигде. Он видел кавказца первый раз в жизни.
– Точно, встречали, – меланхолично подтвердил Ахмед, продолжая раскачиваться. Он мог подтвердить все, что угодно. Глаза у него были без белков.
– Это ты в Малаховке Аслана порезал?! – Бледная пористая кожа побагровела и шрам стал выделяться еще контрастнее.
– Я никогда не был в Малаховке! – с угрозой процедил Волк, уперев прямой взгляд в неестественно расширенные зрачки человека со шрамом.
– Не был... Все так говорят, – зловеще пробурчал кавказец и опустил голову – то ли хотел спрятать глаза, то ли действительно возился с массивным перстнем на толстом волосатом пальце.
Волк понял, что оба находятся под действием тяжелых наркотиков. В таком состоянии у них болезненно обострена подозрительность, возможны быстрые перепады настроения и состояний, полностью отсутствует самоконтроль, а внутри кипит требующая выхода агрессия.
– Так что скажешь, Хмурый? Мне ваши приколы ни к чему. Да-да, нет-нет! В другом месте найду! Если тебе «капуста» не нужна...
Волк, не торопясь, полез за пазуху и показал внушительную пачку купюр.
Хмурому на вид лет сорок пять, хотя на самом деле он гораздо моложе. Грубые черты
– Да, в тот раз ты нормально отстегнул. Я фартовых ребят люблю. Сам был таким. Есть хорошие ксивы. Но надо в одно место ехать.
– Так поехали!
– Вначале поесть надо...
– Так ешь! Все происходящее Волку не нравилось, но отступать было некуда.
– Вначале ширнуться надо...
– Так ширяйся!
– Ладно, я сейчас...
Хмурый встал и, пошарив в карманах, направился в глубину заведения. Волк придвинул к себе стакан с чаем, отхлебнул глоток.
– Не был в Малаховке, говоришь? – Ахмед перестал раскачиваться. – А катран у Лешки Круглого помнишь?
– Все он помнит, гнида! – человек со шрамом неожиданно быстро махнул рукой. Торчащая из перстня «писка» – полуторасантиметровый кривой, остро отточенный клинок, каким воры разрезают сумки и карманы, а при случае могут полоснуть и по глазам, описала посверкивающий полукруг, и если бы Волк не отпрянул, одновременно выплеснув горячий чай в лицо атакующего, то вполне мог остаться без глаза. Вскочившему Ахмеду Волк швырнул в лицо пустой стакан.
Не обратив внимания на ожог, человек со шрамом перегнулся через стол и махнул рукой еще раз. На этот раз ему повезло еще меньше. Волк поймал широкую кисть, резко рванул на себя и, когда кавказец, разбивая головой посуду, распластался на столе, саданул его локтем между лопатками – будто разбивал горящий кирпич на тропе разведчика. Раздался хриплый стон, и одеревеневшее тело тяжело сползло на пол.
Ахмеду стакан раскроил бровь, и он замешкался, держа в одной руке финку, а второй смахивая заливающую правый глаз кровь. Когда Волк двинулся к нему, он стал размахивать финкой и истерически кричать:
– Не подходи, зарежу! Зарежу, сказал! Стоять!
С предельной дистанции Волк ударил его в солнечное. Финка упала на пол и косо воткнулась в полированные, хорошо пригнанные доски. Сам Ахмед согнулся, ловя ртом исчезнувший из легких воздух, но свинг в челюсть отбросил его к декоративному камину. Споткнувшись о решетку, кавказец влетел в черную дыру, так что снаружи остались только ноги в стоптанных черных полусапожках.
Раздались аплодисменты.
– Молодец, брат, так с ними и надо! – одобрительно закричали за соседним столиком. – От этих пиковых совсем жизни не стало! Обнаглели, будто Москва их город!
В это время вернулся повеселевший и переставший облизывать губы Хмурый.
– Зачем ты привел сюда этих черных?
– Что-то он в последнее время с пиковыми снюхался!
– Из-за тебя хорошее место может спалиться!
– Скоро ты за кайф начнешь друзей продавать!
Негодующие крики обрушились на него со всех сторон, Хмурый осмотрелся и мгновенно оценил обстановку. Все были против него. Кроме Волка.
– Ничего я их не приводил, сами пришли, – не очень убежденно огрызнулся он и повернулся к Волку. – Поехали, что ли, мне чего-то жрать расхотелось.