Тай-Пэн
Шрифт:
– Но если ваш план удастся, тогда вы разорите не только Китайских торговцев, вы и сами потеряете работу. Это уж вовсе лишено всякого смысла.
– Опиум – ужасный грех, сэр. И я пошел бы на любой риск, чтобы искоренить его. Но моя работа зависит прежде всего от вашего успеха, а не от опиума.
– Кроме того, при удачном исходе дела вы подрываете сами основы новой колонии.
– Но ведь потребуется много лет, чтобы чай прижился и разросся на новом месте. На ваш срок Гонконгу ничего не грозит, сэр. Остров по-прежнему останется центром торговли с Азией. Кто знает, что произойдет за эти годы?
– Значит, насколько я понимаю, вы хотите, чтобы я paзузнал у вице-короля Индии, какими возможностями для выращивания чая он располагает?
– Кто, кроме вас, ваше превосходительство, мог бы довести эту идею – вашу идею – до ее совершенного конца?
Лонгстафф с видимой неохотой позволил уговорить себя и еще раз предупредил Горацио о необходимости держать весь план в строжайшей тайне.
Уже на следующий день Горацио со счастливым видом доложил:
– Чинь-со согласился! Он сказал, что через полтора месяца, самое большее через два, ящики с семенами будут доставлены на Гонконг, ваше превосходительство. Теперь для полного счастья мне не хватает лишь одного: чтобы Глессинга немедленно отослали домой. Я считаю, что Мэри просто потеряла голову. Жаль, что нельзя дать ей хотя бы год, чтобы она разобралась в своих чувствах и с абсолютной уверенностью могла сказать, что знает, что делает. Если бы я только мог избавить ее от его каждодневного влияния...
Лонгстафф снова усмехнулся, вспомнив об этой прозрачной попытке молодого человека завуалировать свою просьбу. Он причесался, открыл дверь каюты и вошел в свой кабинет. Порывшись в бумагах в сейфе, он отыскал письмо, которое Горацио перевел для него несколько недель назад. «Теперь в нем уже нет надобности», – сказал он вслух, разорвал бумагу, высунулся в окно, швырнул обрывки в море и проводил их взглядом, когда они поплыли по воде.
Возможно, Глессинга и в самом деле следует отослать домой. Девушка еще не достигла совершеннолетия, и Горацио очутился в очень трудном положении. Ну ладно, я еще подумаю об этом. После того, как семена отправятся в Индию.
Он увидел приближающийся баркас Струана. Тай-Пэн с хмурым видом сидел в середине. Его мрачное настроение напомнило Лонгстаффу о малярии. Дьявол меня забери, что же нам с ней делать, а? Она нарушает всю стратегию Гонконга, ну?
Струан смотрел в кормовые окна каюты и терпеливо ждал, когда Лонгстафф закончит говорить.
– Чес-с-слово, Дирк, у меня было такое чувство, будто Чинь-со заранее знал о нашем намерении потребовать у него шесть миллионов тэйлов. Выкуп был представлен незамедлительно. До последнего пенни. Наместник выразил глубочайшее сожаление по поводу грабежей и поджогов в поселении. Он сказал, что это были все те же проклятые анархисты – Триады. Им назначено тщательное и обширное расследование, и он надеется раздавить их раз и навсегда. Кажется, один из их лидеров попал к нему в руки. И уж если Чинь-со ничего не сможет от него добиться, значит этого вообще никто не сможет. Он пообещал немедленно сообщить мне имена всех Триад на Гонконге.
Струан отвернулся от окон и сел в глубокое кожаное кресло.
– Это очень хорошо, Уилл. Я бы сказал, что вы проделали выдающуюся работу. Выдающуюся.
Лонгстафф был очень доволен.
– Должен сказать, все действительно прошло по плану. О, кстати. Касательно той информации, которую вы прислали мне о пирате By Квоке. Я бы предпочел видеть вас во главе флотилии, но адмирал был непреклонен. Он сам возглавил экспедицию.
– Что ж, это его привилегия. Будем надеяться, он славно поработает сегодня ночью. Мне дышалось бы гораздо легче, если бы этот дьявол By Квок отправился на дно.
– Совершенно с вами согласен.
– Теперь все, что вам осталось сделать, это спасти Гонконг, Уилл. Только вам это под силу, – сказал Струан, моля Бога, чтобы ему и на этот раз удалось заставить Лонгстаффа принять тот план, который наконец созрел у него, ибо другого пути спасти их всех он просто не знал. – Я полагаю, вам следует отдать приказ о немедленном переселении из Счастливой Долины.
– Господи милосердный, Дирк, – воскликнул Лонгстафф, – если я это сделаю, то... ведь это же равносильно тому, чтобы оставить Гонконг!
– Куинз Таун заражен малярией. По крайней мере, ею заражена Счастливая Долина. Так что город должен быть оставлен.
Лонгстафф дрожащей рукой взял понюшку табаку.
– Я не могу сделать этого своим приказом. В этом случае я буду нести ответственность за все вложенные в город средства.
– Да. Вы приняли решение использовать эти шесть миллионов тэйлов на то, чтобы возместить убытки всем, кто их понесет.
– Боже милостивый. Я не могу пойти на это! – вырвалось у Лонгстаффа. – Серебро принадлежит Короне. Корона – только Корона – может указывать, куда оно должно быть направлено!
– Вы решили, что Гонконг представляет собой слишком большую ценность, чтобы вы могли рисковать им. А обстоятельства вынудили вас действовать быстро. Это будет жест, достойный губернатора.
– Я абсолютно не могу, Дирк! Ни под каким видом. Это невозможно!
Струан подошел к буфету и налил два бокала шерри.
– От этого зависит все ваше будущее. – Да? В самом деле? Каким образом?
Струан протянул ему бокал.
– Ваша репутация при дворе напрямую связана с Гонконгом. Вся ваша политика в Азии – а это политика Короны в Азии – имеет своим центром Гонконг. И это справедливо. Не обеспечив безопасности Гонконга, губернатор не сможет именем Ее Величества управлять Азией как должно. Без города на острове нельзя говорить о такой безопасности ни для вас, ни для Короны. Счастливая Долина мертва. Значит, должен быть построен новый город, и быстро. – Струан сделал глоток шерри и задержал вино во рту, атакуя его. – Если вы безотлагательно возместите убытки всем, кто вел строительства, вы сразу же восстановите веру в себя. Вас поддержат все торговцы до единого – это очень пригодится вам в будущем. Не забывайте, Уилл, что многие из них, имеют большое влияние при дворе. Это будет великолепный жест, как раз достойный вас. К тому же, в любом случае, все возмещение убытков фактически оплачивается китайцами, а не Короной.
– Не понимаю.
– Не позже чем через три месяца вы будете у ворот Пекина – главнокомандующий непобедимой армадой. Экспедиция обойдется вам, скажем, в четыре миллиона. Добавьте еще шесть миллионов за разорение поселения. Итого десять миллионов. Но вы попросите четырнадцать миллионов, что будет только справедливой контрибуцией. Дополнительные четыре миллиона станут основой губернаторской казны Гонконга, которая, таким образом, станет одной из самых богатых колониальных сокровищниц империи. На самом же деле вместо четырнадцати миллионов вы потребуете двадцать: еще шесть возместят те шесть, которые вы – со свойственной вам дальновидностью – вложили в Гонконг от имени Короны. Не забывайте: не имея в тылу надежной базы, вы ни за что не посмеете предпринять наступление на север, Без Гонконга для Англии нет в Азии будущего. Без Гонконга нет будущего для вас. Вы сейчас определяете дальнейшую судьбу всей Британской империи, Уилл. Ни больше ни меньше!
Струан чувствовал, как разум Лонгстаффа мечется, лихорадочно прорабатывая все мыслимые последствия такого шага. Это было единственно возможное решение. Единственный способ, позволявший сохранить каждому свое лицо и спасти остров. И в тот момент, когда Струан увидел, как Лонгстафф открыл рот, чтобы заговорить, он быстро добавил:
– И последнее, Уилл. Вы тут же получите деньги назад, большую их часть.
– А?
– Вы немедленно проведете земельную распродажу. Торговаться за новые участки будут бешено. Куда пойдут эти деньги? В вашу правительственную казну. Вы выигрываете во всех случаях, Земля, которую вы продаете, не стоила вам ни гроша. Вы знаете, как отчаянно вам нужны деньги на управление колонией: тут и выплата жалования служащим и полиции, и строительство губернаторского дворца, дорог, зданий суда, кораблей для обслуживания гавани, и тысяча других проблем; а вы, разумеется, не можете прямо использовать на это полученный вами с Кантона выкуп. Я бы сказал, что это будет гениальный ход истинного государственного деятеля. Вам все равно придется принимать решение сейчас, потому что ждать полгода, пока депеша достигнет Англии и заведомо утвердительный ответ вернется обратно, для вас невозможно. Вы спасете Гонконг, и это ничего не будет вам стоить. Но прежде всего вы однозначно продемонстрируете Сергееву, что Англия намерена остаться в Азии навсегда. Я бы сказал, Уилл, что ваше умение одним ходом решать сразу столько проблем произведет впечатление на весь Кабинет. И, безусловно, на Ее Величество королеву. А за высокой оценкой, как правило, следуют высокие титулы.