Тай-Пэн

Клавелл Джеймс

Струан встал с койки и поднялся на палубу. Ветер чуть-чуть посвежел, и пелена облаков стала толще: луна скрылась полностью. Волнение на море усилилось, но не настолько, чтобы представлять опасность для корабля.

– Завтра дождь, мистер Струан, – сказал Кьюдахи.

– Да, – ответил он. Струан устремил взгляд на восток, подставив лицо ветру. Он чувствовал, что море неотрывно следит за ним.

– Верховная госпожа, – сказала А Сам, будя Мэй-мэй легким прикосновением. – Катер Отца приближается.

– Лим Дин приготовил ему ванну?

– Да, Мать. Он поднялся наверх, чтобы приветствовать Отца.

– Ты можешь вернуться в постель, А Сам.

– Мне разбудить Вторую Мать? – Йин-си, свернувшись калачиком, спала в кровати у стены.

– Нет. Иди спать. Но сначала подай мне щетку и гребень и проследи, чтобы Лим Дин приготовил завтрак на случай, если Отец голоден.

Мэй-мэй на минуту опустилась назад на подушки, вспоминая то, что рассказал ей Гордон Чен. Этот грязный убийца, черепашье дерьмо! Подумать только! Он обвинил моего сына в связи с тайным обществом! Ему заплатили больше чем достаточно, чтобы он держал язык за зубами и умер тихо. Какой болван!

Она осторожно встала с постели. Первые несколько секунд ее ноги дрожали и подгибались. Потом она перестала качаться и встала прямо.

– О, – сказала она, – так гораздо лучше. – Она подошла к зеркалу и придирчиво себя рассмотрела: – Ты выглядишь как старуха, – упрекнула она свое отражение.

– Вовсе нет. И вы не должны вставать с постели, – проговорила Йин-си, садясь на своей кровати. – Позвольте мне расчесать ваши волосы. Отец вернулся? Я так рада, что вам лучше. Вы действительно выглядите очень хорошо.

– Спасибо, Сестра. Его катер как раз приближается – Мэй-мэй дала Йин-си расчесать ей волосы и заплести их в косу. – Спасибо, дорогая.

Она надушилась и вернулась в постель, чувствуя себя посвежевшей.

Дверь открылась, и в каюту на цыпочках вошел Струан.

– Что ты делаешь так поздно? Почему не спишь? – спросил он.

– Я хотела убедиться, что с тобой все хорошо. Твоя ванна готова. И завтрак тоже. Я очень рада, что ты вернулся целый и невредимый!

– Я, пожалуй, посплю несколько часов. Ты тоже ложись, девочка, и мы вместе позавтракаем, когда я проснусь. Я предупредил Лим Дина, чтобы он будил меня, только если возникнет что-то срочное.

Он коснулся ее губ легким поцелуем, немного смущаясь присутствием Йин-си, Мэй-мэй заметила это и улыбнулась про себя. Какие все-таки непостижимые люди эти варвары!

Струан чуть заметно кивнул Йин-си и вышел из каюты.

– Послушай, дорогая Сестра, – сказала Мэй-мэй, когда уверилась, что Струан не может ее слышать. – Вымойся в душистой воде и, когда Отец будет глубоко спать, заберись к нему в постель и будь с ним.

– Но, Верховная госпожа, я уверена, что Отец никак не показал своего желания взять меня к себе. Я наблюдала за ним очень внимательно. Если я приду незваной, я... он может очень рассердиться и прогнать меня, и тогда я сильно потеряю лицо перед вами и перед ним.

– Ты просто должна понять, что варвары очень отличаются от нас, Йин-си. У них нет понятия о «лице», как у нас, – совсем никакого. А теперь сделай так, как я скажу. Сейчас он примет ванну и пойдет спать. Подожди один час. Потом иди к нему. Если он проснется и прикажет тебе уйти, просто будь терпелива и скажи, – она перешла на английский, – «Верховная госпожа послала меня».

Йин-си повторила несколько раз незнакомые слова и запомнила их.

– Если это не поможет, возвращайся сюда, – продолжала Мэй-мэй. – Ты ни чуточки не потеряешь лица, я обещаю тебе. Не бойся. Я много знаю об Отце и о том, как он понимает «лицо». Мы ни в коем случае не можем допустить, чтобы он ходил в эти грязные бордели. Безобразник, вчера вечером он отправился прямиком в один из них.

– О, нет! – воскликнула Йин-си. – Мы ужасно потеряли лицо. О боги. Я, должно быть, внушаю Отцу отвращение. Наверное, вам лучше продать меня могильщику.

– Ха! – фыркнула Мэй-мэй. – Уж я бы показала ему, если бы была здорова. Не волнуйся, Йин-си. Он ведь даже еще не видел тебя. Говорю же тебе, он варвар. Это отвратительная манера ходить по притонам, когда здесь есть ты или даже А Сам.

– Я совершенно согласна. О, дурной человек!

– Они все дурные люди, дорогая, – сказала Мэй-мэй. – Я надеюсь, он так устал, что не прогонит тебя, как я ожидаю. Просто усни в его постели. С Отцом нам приходится все делать очень постепенно. Даже в его годы он еще очень стеснителен во всем, что касается любви.

– Он знает, что я не девственница? – Йин-си гладила голову Мэй-мэй.

– Он пока слишком молод, чтобы ему требовались девственницы для возбуждения желания, дорогая Сестра. И слишком стар, чтобы у него еще оставалось терпение заново обучать девственницу искусству любви. Просто скажи ему: «Верховная госпожа послала меня».

Йин-си еще раз повторила английские слова.

– Ты очень красива, Сестра. Ну, беги теперь. Подожди один час, потом иди к нему. – Мэй-мэй закрыла глаза и, довольная, блаженно расслабилась на постели.

Стоя рядом с кроватью, Йин-си широко открытыми глазами смотрела на Струана. Он глубоко спал; одна рука небрежно вытянулась поперек подушки. Окна были плотно занавешены, и свет раннего утра не проникал в каюту.

Йин-си сняла пижаму и осторожно скользнула под покрывало рядом со Струаном.

Теплота постели взволновала ее.

Она ждала, затаив дыхание, но он не проснулся. Она пододвинулась ближе, мягко положила ладонь на его вытянутую руку и опять замерла. Он по-прежнему не просыпался. Она придвинулась еще ближе, положила руку ему на грудь и оставила ее лежать там. И стала ждать.

Сквозь туманящий сон Струан чувствовал, что Мэй-мэй рядом с ним. Он вдыхал запах ее духов, ощущал теплоту ее тела, и душу его обнимал покой, потому что лихорадка осталась далеко в прошлом и она опять была здорова. Они лежали вместе, согретые солнцем, и он физически ощущал исходящую от нее силу и радость жизни. Он спросил, что подарить ей на день рождения, но она просто рассмеялась и тесно прижалась к нему под солнцем, которое было темным, необычным и нереальным, но все же прекрасным. Потом они изо всех сил приникли друг к другу, и он слушал ее счастливое щебетание, а в следующий миг они уже вместе плавали в море, и это показалось ему странным, потому что он знал, что она не умеет плавать, и он изумленно спрашивал себя, когда она успела научиться. Затем они нагие лежали рядом на пляже, соприкасаясь друг с другом всей длиной тела. Потом она начала дрожать, и его охватила паника, что у нее снова лихорадка, но тут появился монах в заскорузлой от крови рясе и с чашкой в руке, и лекарство прогнало лихорадку Мэй-мэй, а затем наступила тьма. Тучи сомкнулись над ними, и настала ночь среди дня, и Фонг кричал им из глубины волн: «Тайфун!» А потом они побежали прочь от этих туч и вместе оказались в постели, далеко от опасности.