Тайфун
Шрифт:
С этой стране я столкнулся с тем, что многолюдные торги здесь редкость. То есть у меня возникли проблемы с поиском красноволосых и забором у них анализов. Решение нашлось достаточно быстро, вот только простым назвать его было нельзя. Нет, технически всё было очень легко, под образом низенького толстяка я наведывался к местным уголовным правителям, которые с последней войны и уничтожения законных правителей, были единственной властью в этой стране. И стоило старичку лёгким движением руки сломать самому крикливому бандиту что-нибудь и потрясти некоторым количеством рьё, как мне обещали доставить практически всё. Проблема была в другом, одно Небо знает, чего мне стоило не поубивать работорговцев, ведь сделай я это и их коллеги в других городах
– Добрый день Ханко-сан, да прибудет с вами благодать...
Я привычно пропустил мимо ушей слова очередного лизоблюда. Я находился в последним не посещённом городе Страны Рисовых Полей. Он был портовый, поэтому в нем было менее голодно, чем в других, именно это и согнало в него бесчисленное количество беженцев во время последней войны. Названия городов я не узнавал принципиально, за пределами Листа я ещё не встретил ничего достойного быть запомненным. Рассыпаясь в лести, провожатый, которого я с каждой секундой всё больше хотел убить, вёл меня вглубь усадьбы, где обитала крупнейшая банда города.
– У нас для вас я есть изумительный товар. Именно такой как вы просили, и даже больше, поверьте, старый Кирама умеет предугадывать желания. Вам несказанно повезло, впрочем, удача всегда благословит достойным, мы забрали её из борделя, где её уже сегодня должны были отдать первому клиенту. Это совсем юное создание осталось невинно, клянусь предками, оно ещё не успело познать мужчину. Конечно, она неопытна и не обучена послушанию. Но будь я проклят, если возможность подчинить, сломать волю и сделать беспрекословной наложницей не самое приятное.
На этих словах мы вошли в комнату, где на полу сидела даже не девушка, а ещё совсем девочка. Видимо она слышала слова этого урода, который и не думал понижать голос. В глазах малышки с длинными красными волосами плескался ужас, а по лицу катились слёзы.
"Да будь оно всё проклято!!! Плевать на Хокаге, плевать на совет кланов, плевать на всё!!! Сейчас я её успокою, потом просто перебью всех этих уродов, и демоны с последствиями!!!"
Как то так получилось, что раньше мне никогда не пытались продать детей, хотя именно их я просил в первую очередь. Мои рассуждения были просты, предстоит восстанавливать не просто клан, а клан шиноби, выучить же взрослых людей основам работы с чакрой на порядок сложнее, чем детей.
– Не бойся меня, я тебя не обижу, слышишь? Ну полно тебе сырость разводить, как тебя, плакса, зовут-то?
– Таюя, - девочка всё ещё всхлипывала, но немного успокаивалась.
– А дальше?
– Просто Таюя, я безродная сирота.
– Сказано было уже без плача в голосе, скорее с нотками полного отчаяния.
Я скорее по привычке, чем надеясь на результат, молниеносно уколол её особой иголкой в руку. Первым что меня поразило, был тот факт, что она явно заметила моё движение и отшатнулась, хотя укол почувствовать явно не смогла. Вторым ещё более неожиданным был красный цвет реагента в пробирке, в которую я опустил иглу.
– Ты ошибаешься. Тебя зовут, Удзумаки Таюя!
– Я скинул личину толстяка и впервые за несколько лет действительно искренне улыбнулся.
– А меня зовут Удзумаки Наруто, и я передать не могу как рад, что наконец нашёл родственника!
Девочка опять заплакала и вцепилась в мой плащ, стараясь прижаться ко мне как можно ближе. Вот только крик из-за моей спины спугнул её. Видимо вспомнив, где находиться, она забилась в угол.
– Что за чертовщина здесь происходит? Эй, шкет, куда ты дел почтенного Ханко-сана???
– Беги, эти люди они...
– крикнула трясущаяся от страха Таюя.
– А ты, тварь, рот закрой...
Не собираясь слушать, что там ещё наговорит этот ублюдок, я одним наверняка неразличимым для него прыжком приблизился и ударил открытой ладонью в грудь. Тэцукен давал мне фантастические в представлении обычных людей возможности, поэтому лёгкий по моим меркам удар превратил человека в месиво переломанных костей.
– Таюя, сиди здесь, это место где тебя, представительницу древнейшего клана шиноби, собирались продать как какое-то животное, и я не собираюсь оставлять такое оскорбление безнаказанным.
– Но, ты...
– Сиди здесь, я вернусь, - видя что её колотит дрожь, я решил немного задержаться, надеясь что собравшиеся здесь недочеловеки не успеют разбежаться.
– Таюя-тян [31] вот возьми, это пробирка с результатом анализа, это доказательство что ты моя родственница. А обошёл две страны и проверил бесчисленное количество людей, чтобы найти хоть какую-нибудь родню! Я тебя не брошу, просто здесь скопилось слишком много мрази! Не бойся за меня я, правда, очень сильный.
А дальше меня накрыл кровавый угар. Я метался по резиденции, до войны принадлежавшей, наверное, какому-нибудь аристократу-землевладельцу и убивал. Здесь не было ни женщин, ни детей, ни стариков, лишь крупная шайка, по сути правящая половиной города, что лишало меня последних сомнений. Я прекрасно понимал, что смерть этих подонков ничего не изменит ни в городе, ни в стране. Я просто выплёскивал весь тот гнев, всю ту ненависть, что копилась во мне с того самого дня, когда я впервые пришёл к работорговцам. Проламываясь через тонкие деревянные стены, используя Сюньпо, ломая кости голыми руками, со стороны я, наверное, выглядел жутко. К счастью Таюя не покинула коморки, в которой я её оставил. Кое-как стерев кровь, я вернулся к девочке и мне на грудь бросился рыдающий красный вихрь.
Следующие пару дней прошли в неге и расслабленности. Я решил не шокировать Таюю пещерой, где жил до этого, поэтому решил тряхнуть остатками сбережений и снять комнату в единственном более-менее приличном постоялом дворе этого города. Девочка не отходила от меня ни на шаг, видно натерпелась она многого, я лишь благодарил Небо, что местные уроды не сломали её окончательно. Мало-помалу новоиспечённая Удзумаки оттаивала. Плача она рассказывала, мне про то что от болезни и голода умерла почти вся её семья. Как они с братом пришли в город, оставив вымершую деревню и могилы родителей. И как брата убили у неё на глазах те же уроды, что и собирались продать её мне. В борделе она никогда не была, её только собирались туда продать, когда появился более состоятельный покупатель в моём лице. Мало-помалу она оттаивала, перестала всё время плакать, начала смеяться над моими неуклюжими шутками, одним словом оживать. Так что я решил возвращаться домой, считая, что раз за два месяца поисков смог найти только одного родственника, то Удзумаки слишком редки, чтобы найти их в одиночку. Но когда мы уже направлялись на выход из города и проходили через, как всегда полупустую базарную площадь, случилось странное.
– А вы не мои родственники?
Странный вопрос, заданный тонким детским голоском, заставил меня застыть как громом поражённым. Я не мог причислить себя к опытным шиноби, способным без всякого дара сенсора [32] ощущать чувства всех на расстоянии в десятки метров. Но благодаря постоянным экспериментам с самогендзюцу и расширению спектра своего восприятия, подобраться ко мне вплотную незамеченным было непросто. И вот девочка лет восьми внезапно оказывается у меня за спиной.
– Что???
– От удивления я сказал это куда резче и громче чем стоило бы.