ТАЙЛАНД — СТРАНА БЕЗ ТАЙН? ТАЙСКАЯ ПРИРОДА И ЦИВИЛИЗАЦИЯ
Шрифт:
Так что не успели мы доесть обед, как нужно было садиться в лодку, чтобы высаживаться на второй остров. Там есть селение, запрятанное где-то в глубине, куда я не дошла, не найдя дороги. Там небольшая бухта и широкий пляж с обычным для островов Таиланда песком из белых мелких ракушек, на котором приятно загорать (он не рассыпается и не попадает в глаза как наш мелкий желтый). В долине высокие пальмы, аккуратный садик и несколько домиков, а в глубине пляжа стояло несколько больших палаток. В одном из домиков был маленький музей с рыбами и другими обитателями здешнего моря. Я увидела также оранжерею, где выращивались растения и цветы для рассадки: окультуривания пейзажа этой маленькой долины. По обе стороны пляжа возвышались неприступные, но от этого не менее красивые большие утесы, с шапками зелени и без них.
На пляже мы увидели наших уральцев: это были парень с черноволосой красавицей девушкой и двое их новорусских друзей: к счастью, без претензии, которую я наблюдала у новосибирцев и москвичей. Их провинциальность делала их приятными в общении. Они прибыли с Пхукета, и туда же должны были потом возвращаться на самолет. В морском заповеднике им несомненно понравилось больше, чем на Пхукете, и они остановились там в палатке (300 бат в день), думая, что бы посмотреть еще. Я посоветовала им съездить на Черепаший остров. Они рассказали, как накануне ночью встретили на ближайшей горе маленьких пушистых обезьян и показали их фото на цифровике. Обезьяны не такие худосочные и не такие нахальные, как в Индии, где они сидят на всех тропинках леса и автомобильных дорогах. А более пугливые, округлой формы с мягкой шерсткой (как и деревья Таиланда — более широколиственные, чем в Индии, и лица людей тоже округлые). Днем обезьянки прячутся, и я их не видела.
Мы пообщались и слазили с супружеской парой на соседнюю гору, откуда был хороший вид. А с их друзьями я выпила за встречу текилы и Тайской рисовой водки (типа японской). На этом втором острове, куда нас высадили, мы отдыхали два часа. Пока мы лазили на смотровую площадку, по отвесной каменистой тропке, держась за веревки и лианы, и купались, на море снова начали подниматься волны. Наш кораблик отошел чуть в глубину от того места, где он стоял, и тайцы с трудом усаживали пассажиров в лодки, раскачивающиеся на прибрежных волнах.
Если на Ко Тао в пароходике образовалась молодая дружная компания, то на Самуи пассажиры были более фешенебельные: среди них были и пожилой человек, и мама с годовалым ребенком в колясочке — которая поила его соком из рожка. На обратном пути нас снова покормили — на сильных волнах это было уже совершенно излишне. А на пристани показали фотографии на керамических зеленых и черных тарелочках, которые были сделаны при посадке на кораблик, предложив их купить за сотню бат. "А кто это им позволил нас снимать?" — возмутилась Сияна и в состоянии праведного гнева унесла с собой тарелку с моим изображением — бесплатно. У меня на нем совершенно радостно-балдежный вид, в платье с Тайскими слонами и шапочке с Тайскими буквами над зеленой веткой (к сожалению, я ее потеряла, когда мы ехали на рикше уже по дороге в аэропорт). Свою фотографию Сияна брать не стала — она ей не понравилась. Я не возразила против такого ее поступка. Тайцы слишком изобретательны в смысле бизнеса: ну кто бы стал специально фотографироваться — а так люди покупали уже то, что получилось.
Мы сели на велосипед, и до наступления темноты успели зайти еще в Ват Бопхут: храм близ причала, куда меня привлекла высокая арка входа с чакрами-колесами. Внутри одного из храмов сидел отшельник, очень похожий на тех мумифицированы монахов, что мы видели днем раньше — только глаза были открыты. Его образ поразил нас: потому что это был не старик, а молодой человек. "Неужели буддийские монахи стали уходить в нирвану в таком возрасте, да еще с открытыми глазами?" — поразилась я. Сияну тоже испугал этот образ: он был как живой, и я пошла к монахам выяснять информацию. К нашему облегчению, это действительно оказалась статуя, очень умело выполненная из пластика. "Это был очень уважаемый человек, — объяснили мне. — Он прожил 70 с чем-то лет. Тут он изображен в возрасте 41 года."
Это был последний день нашего пребывания на Самуи. На следующий день микроавтобус за 30 бат увез нас на главный причал Нантон. И в ожидании парома на берег Суратхани я еще захотела подняться на ближайший водопад. Внизу его был монастырь (Ват Хин Лад). Среди кустов висели надписи типа: "Мир (покой: peace) — величайшее из благ". Сияна в храме зажгла Будде палочку. Пройдя сквозь монастырь, мы стали подниматься вверх по небольшому ущелью, где тек вниз ручей, образуя между камнями лунки с водой.
Тропинка порой терялась среди зарослей и камней — и вдруг Сияна воскликнула: "У меня по ноге проползла змея! Большая и зеленая," — и дальше она не пошла, спустившись обратно к храму, хотя обещала меня там подождать. Я прошла несколько дальше, и тут сама увидела такую же большую и зеленую змею: она лежала на тропинке, свернувшись клубком, а из клубка торчало что-то голубое с красными пятнышками, похожее на ногу большой лягушки или игуаны. Змея не шевелилась: видно, она очень устала. Она поймала это голубое земноводное и задушила его, но запихнуть его в себя в данный момент ей было не под силу.
Я сфотографировала эту картину, перешагнула через змею и пошла дальше. Но вскоре тропинка опять потерялась между камнями. А водопад был на высоте 182 м, и идти было еще далеко. Мне не хотелось оставлять Сияну надолго, и я спустилась — тем более, что все равно в фотоаппарате кончилась пленка. Внизу у монастыря ручей водопада образовывал озерцо, где плавали большие золотые рыбы, сантиметров 30 в длину, и такие же усатые сомики. Мы с Сияной долго кормили их мягкой булкой с мостика: они стаями налетали на угощение. Сомики были более активны, чем золотые рыбки — и Яся стремилась кидать булку последним.
Потом около часа мы возвращались к причалу по жаре, и перед отплытием еще искупались. Но в Нантоне залив совсем мелкий (почти как наш Финский залив в своих глубоких местах: в районе Солнечного), и купаться было неинтересно. Путь назад на материк из Самуи красивый, краешком он задевает острова Ангхтонга. В конце его — заливы, вдающиеся в берег как длинные мелкие шхеры: с растительностью типа камышей, где стоят над водой Тайские домики на помостах. Через три часа пути, который я с удовольствием проделала на палубе, так как за салон с кондиционером надо было дополнительно платить (капитализм!), паром вошел в одну из таких шхер. У нас был объединенный билет (joint ticket: паром + автобус). И полчаса мы организовано, то есть в толпе, ждали автобуса, который через 40 минут достиг ж/д вокзала Суратхани.
ОБРАТНЫЙ ПУТЬ: СУРА ТХАНИ
До поезда оставалось часа три. Первое время мы провели в кафе: съев там четыре мороженых, и оставив наши вещи. Потом мы пошли гулять: пройдя насквозь какие-то трущобы под крышей, но с открытой передней стенкой, где люди жили, ели и работали чуть не на улице (хотя пол возвышался над ней, и обувь снимали). Сияна хотела повернуть налево, к рядам ларьков, но я повернула направо, где виднелись какие-то деревья. Это оказался маленький парк с детской, а за ней спортивной площадкой. Там пожилые женщины с палками делали упражнения. Через дорогу на горе тоже были деревья: мы поднялись туда по лестнице — и там, конечно, оказался буддийский монастырь. Моя интуиция меня не подвела. Мы прошли мимо нескольких храмов и изображения Будды с его учениками. А потом немного спустились с горки и обнаружили еще один веселый красно-золотой храм. Поодаль был павильон, с рядами стульев перед ним, в котором люди устраивали что-то похожее на праздничную вечеринку. Правда, рядом с храмом стоял ряд ступ, которые Сияне не понравились. Мы подошли чуть ближе к храму и в нем заметили печку с заслонкой с изображением Будды. "Уйдем отсюда," — сказала Сияна. "Пошли, — согласилась я. — Похоже, это и вправду кладбище."