Таймири
Шрифт:
Только Норкладд за порог, озорники оживились, побросали вилки-ложки и давай совещаться.
— Спорим, секретничать пошли? — заговорщически подмигнул приятелям Фильтр.
— Да тут и спорить нечего! — ответил Маттео. — Эх, всё на свете бы отдал, лишь бы только узнать, что они там замышляют…
— Так за чем же дело стало?! Организуем слежку!
Ребята зашевелились, повскакивали со стульев и друг за дружкой направились к выходу. Стараясь не шуметь, они проследовали тем же путем, что и Норкладд, потому что знали тайную тропку, как свои пять пальцев. Спрятались в зарослях малины, где по
— Ой! Меня, кажется, укусили! — заныл Маттео. — Ко мне в штаны заполз муравей!
— Тссс! — шикнули на него. А Фильтр шепотом посоветовал вынуть из карманов все сладости.
Маттео ужасно расстроился, когда увидал, с какой прытью к его конфетам сбегаются муравьи, и пообещал себе, что в один прекрасный день отправит муравьев вместе с их муравьиным царством на тот свет.
— Грибы отвлекут мальчиков надолго, — победоносно улыбнулся Норкладд.
— Ты что, подсыпал туда снотворное? — вполголоса спросила Сэй-Тэнь. Она собралась было добавить пару возмущенных фраз, как вдруг наткнулась в темноте на какой-то предмет и немедленно рухнула на пол, сильно ударившись коленом и ободрав ладони до крови.
Выругавшись словами, какие порядочным часовщикам слышать не подобает, она внезапно вспомнила о своей чудо-способности самоисцеляться, улеглась на деревянный настил и затихла.
Норкладд решил, что дело труба. Схватился за голову, зачерпнул плошкой воды и в совершенном отчаяньи плеснул мнимой покойнице в лицо.
— Напрасно, очень напрасно, — не сморгнув глазом, проговорила Сэй-Тэнь. — Мне оставалось совсем чуть-чуть, а теперь, видно, придется с синяком ходить.
Норкладд остолбенел:
— Чего «чуть-чуть»?
— Чуть-чуть до полного заживления, — нетерпеливо пояснила та. — С давних пор практикую.
— Ха! — сказал в темноте голос часовщика. — Ни за что не поверю.
— Если ты чего-то не можешь, это не означает, что другие тоже не могут, — гулко парировал голос Сэй-Тэнь. — А о чем ты хотел поговорить?
— Да вот об этом.
Норкладд засучил рукав, и оказалось, что на запястье у него красуются изящные часики ручной работы — с круглым светящимся циферблатом. Только цифр на циферблате не было и в помине — сплошные бабочки, листочки да звездочки. Большая стрелка указывала на бабочку, а маленькая — на какую-то замысловатую закорючку.
— Ювелирная работа, — похвалила Сэй-Тэнь.
— То, что ты видишь, вовсе не часы, — сказал Норкладд, — а окно в твой мир. В мастерскую счастья Лисса.
— Очень любопытно, — скептически отозвалась та. — И как же оно работает, это окно?
Вместо слов, Норкладд откинул выпуклое стеклышко и перевел стрелки так, что между ними получился развернутый угол: часовую передвинул на завитушку, где должна была бы стоять цифра три, а минутную — на листочек, заменявший девятку. Что тут началось! Циферблат вдруг ожил, закорючки поплыли и растворились, исчезли стрелки. И Сэй-Тэнь уловила странный шум, как если бы где-то вдалеке бурлил источник. Затем на маленьком экране, коим в мгновение ока стал циферблат, появился пустой бордюр фонтана.
— Чтоб меня… — пробормотала Сэй-Тэнь. — А большая водяная рука? Она-то откуда взялась?
Бесконечно довольный своим изобретением, часовщик дотронулся пальцем до жидкого экрана, и тот вмиг расширился. Теперь туда можно было запросто просунуть всю руку целиком.
— Впечатляет?
Сэй-Тэнь переводила взгляд то на него, то на часы. В свете часов льдистые глаза Норкладда излучали какое-то магическое, завораживающее сияние, и казалось, что он может абсолютно всё.
— Признайся, ты чародей, — шепотом сказала Сэй-Тэнь. Она ожидала, что часовщик станет оправдываться. Но тот лишь пожал плечами.
— А кто из нас не чародей? В каждом есть капелька волшебства. Только одни это волшебство запирают на семь засовов, а другие дают ему раскрыться и цвести.
— И у таких людей, как у тебя сейчас, светятся глаза…
Мальчишки в кустах уже порядком извелись. Муравьи да комары-кровопийцы здорово им досаждали, а Фильтр, как припаянный, торчал у стены и упорно молчал.
— Почему затих?! Выкладывай, что у них там происходит! — шипели из кустов.
— Погодите, — припав к щёлке, махал рукою Фильтр. — Они что-то рассматривают. Какое-то светлое пятно. А теперь глядят друг на дружку. Если б я не знал учителя, решил бы, что он влюбился.
— Мне возвращаться пора, — не смея отвести глаз, еле слышно сказала Сэй-Тэнь. — Меня, наверное, давно хватились…
— Я позабочусь, чтобы твоего исчезновения никто не заметил, — тихо произнес Норкладд. — Уж кто-кто, а я умею распоряжаться временем. Причем не только своим.
— Что ж, тогда я, пожалуй, пойду… — Она простерла руку и коснулась подрагивающей пленки экрана.
— Об одном молю, никому не рассказывай, где ты была! — попросил часовщик.
— Не расскажу, — пообещала Сэй-Тэнь. — А ты позволишь мне вернуться?
— Приходи к фонтану через три дня, — сказал Норкладд и, набравшись храбрости, поцеловал ее в лоб. Потом в щеку, потом в другую. И вскоре они уже стояли, обнимаясь так, словно прощаются навсегда. Фильтр за стеной тихонько присвистнул.
— Возвращайся, — измученно выдохнул Норкладд. — Только прошу, пусть о Ланрии больше никто не узнает. Иначе нам не избежать бед.
Обнадежив его многозначительным взглядом, невероятная гостья ступила в светящийся часовой портал.
Молодой пастушок вывел в поле стадо овец, где-то в стойле заржала лошадь, кукушка на ветке прокуковала целых пять раз, когда Сэй-Тэнь была уже очень далеко отсюда…
23. Об Эльтере и его чудесной свирели
Взбив подушку и расчесав короткие волосы, Минорис устроилась на кровати в предвкушении приятных сновидений. Но вдруг ее как обухом по голове: «Таймири! Если сбежит, как предупреждала, я не смогу провести своё исследование!»
Она долго и упорно стучалась в ее дверь, но никто так и не открыл. А Таймири между тем пыталась перелезть через высокую каменную стену, ограждавшую сад мастерской. Ниойтэ, привратница, ни за что бы ее не пропустила. Ночь, темень — мало ли, что может поджидать тебя в пустоши! Кроме того, если уж собрался бежать, то убегай незаметно. Лишние глаза и уши тут ни к чему.