Тайна архангела
Шрифт:
Агнесс взяла его из рук архангела и распрямила. Ее взгляд мимоходом скользнул по тренирующейся в пяти метрах от нее музе. Молоденькая девочка с двумя кудрявыми хвостиками, повязанными огромными бантами, с интересом наблюдала за разговором, при этом ни на секунду не переставая прыгать через скакалку. Мелькая в воздухе, резинка развивала бешеную скорость, наполняя поляну приглушенным свистом. Подол розовенького платьица подпрыгивал вместе с девочкой, застывая на дозволенной высоте середины бедра, небесно чистые глаза наивно глядели из-под детски пушистых ресниц.
С первого взгляда можно было подумать, что это школьница третьего класса пришла поиграть в уголок любимого всеми детьми архангела.
Бирюзовые глаза Агнесс, читая, опустились в бумагу.
«…Ты — рая защитник, и сердце светило Лампадой из масла души Михаила. Лучами восхода рождалась, и вечность Своим дуновеньем пророчила встречу. Цветеньем души и таинственным светом, Его ты крылами, как ветром, одета. Духов ароматы архангел вдыхая, Свиданья желает, надеждою тая. Ты — ангел, раскрывшийся венчиком розы, И кожа нежнее весенней мимозы. Одними глазами способна утешить, И взгляд на тебя априори безгрешен. И я, восхищаясь, любуюсь тобою, К тебе благодатной исполнен любовью. Тобой удивляюсь, красою томимый, И счастлив я тем, что тобою любимый. Летящая луком небесным стрела, Ты музою станешь моею пера». «…Ушла ты из рая и сердце убила, Ты слезы архангелов, грех Михаила! Его ты сломала легко, как игрушку, Смеясь, улетела, царапая душу. Теперь ты дар Князя и выбрала власть, О мира всего огнедышащья страсть! Владыка, лаская любую девицу, Одну из тебя хочет видеть царицу! Прекрасная адская бестья Диана! Вовеки ты телом моим так желанна! Вонми, умоляю, страданьям огня! Возьми, я прошу, иль убей ты меня! Я вновь на коленях стою пред тобою, Чертовской к тебе одержимый любовью! Но ты недоступна стенаньям моим, И я умираю, от жажды томим! Увы, ты владенье лишь Князя теней, Не будешь вовеки, Княгиня, моей!»— Хм… Интересная трактовка, ничего не скажешь, — поджала губу Агнесс.
— Кошмар, да?.. — всплеснул руками Габри. — Я так старался для тебя, сочинял, хранил как подарок!.. Даже в Базе не публиковал, только один раз музам прочитал!..
— Этого хватило, чтобы Ираклий взял текст из общего доступа, — негромко заметил Салафиил.
— О ужас, он же все испоганил! Теперь когда ангелы будут слышать эти строки, они сразу будут думать: о да, это та самая песня, которую генерал Ираклий посвятил Княгине тьмы!.. Боже, за что?!.. — Габри схватился за волосы.
— Я думаю, что ты неправильно рассуждаешь, Габри, — успокаивающе проговорила Агнесс. — У тебя получились прекрасные стихи. Правда: я тронута до глубины души. Спасибо тебе огромное за такую красоту. Столько души и нежности — любая женщина будет счастлива получить такой дар. И я очень надеюсь, что смогу услышать полный вариант твоей баллады. А что касается Ираклия, то даже в голову не бери. Максимум, что подумают все — это то, что он пытался испортить твое творение, но не смог. Вот и все, а тебе будет что вспомнить: ведь произведение привлекло даже адского генерала!..
Иегудиил и Салафиил переглянулись, обменявшись короткими улыбками. «Одними глазами способна утешить», а если еще и словами…
— Правда? — пытливо взглянул на нее Габри. Он опустил подбородок так, что стала видна плавная горбинка на его переносице.
— Конечно, — ласково улыбнулась Агнесс.
— Кстати, это был единственный «подарок», который нам преподнесли на День преисподней? — поинтересовался Иегудиил. — А то я еще ни с кем из легиона не говорил…
— Да, все нормально, — кивнула Агнесс. — Мы с Мишей всю ночь следили за Землей. Кроме одинокой гурьбы пьяных демонов, высыпавших к Эрмитажу в Петербурге, и двух парочек под наркотиками на площади Согласия в Париже, ничего не случилось.
— Ну, слава Богу, — отозвался Салафиил.
— Всем привет!.. — неожиданно раздался знакомый всем голос.
— Михаил, приветик! — Иегудиил и Салафиил как по команде обернулись и увидели, что на поляну входит старший брат.
— Привет, дорогие! — играя на губах улыбкой, Михаил приблизился к братьям и коснулся их плеч. Сегодня он выглядел особенно умиротворенным и словно светился изнутри ожиданием чего-то.
— Миша!!! — воскликнул Габри, кидаясь к старшему архистратигу. — Ты ли это?!
— Не сомневайся, это я. Привет, Габрюнчик, — Михаил обнял архангела вдохновения одной рукой. — Агни, здравствуй, я тебя совсем потерял сегодня, — посмотрел он на помощницу. — Что-то вас тут много. Что делаете?
— Твои грехи обсуждаем. Так что ты вовремя, — молвил Салафиил.
— Да?.. И много наобсуждали? — полюбопытствовал Михаил.
— Пока только один, — ответила Агнесс. Ее рука протянула Михаилу лист со стихами.
Агнесс проследила, как темно-карие глаза архангела пробегают по строчкам.
— М-да… — протянул Михаил, отрывая взгляд от бумаги. — Потрясающе… Потрясающе пробирает, Габри. Мне осталось только расписаться внизу и уйти в изгнание, потому что я не умею так же признаваться в любви.
— Тебе не положено, тебе надо твердость соблюдать, — пробормотал Габри.
— …И необыкновенная способность веками использовать один и тот же сюжет, облепляя его все новыми подробностями, — добавил Михаил. — Ираклий постарался?..
— Не я же за него, — насуплено отозвался Габри.
— Не переживай, Гаврюся, рядом с тобой он просто не обсуждается, — умирил его Михаил.
— Я не за обсуждение. Я за свободное творчество без плагиата, — авторитетно заявил Габри. Он сдвинул пушистые, словно их причесывали расчесочкой, брови, отчего стал уморительно серьезен. Его взгляд привлек маленький цветочек, который бережно держал в руке Михаил. — Что это? — спросил Гавриил.
— Незабудка, — улыбнулся Михаил. — Она встретилась мне на пути, и я сразу вспомнил, что…
— Незабудка? — оживился Габри. — Ты ее видел?