Тайна асассинов
Шрифт:
Недавний прецедент парадоксального культурного взаимодействия «цивилизации времени» с «евразией» – война в Ираке. По представлениям американцев эта война должна была обеспечить народу Ирака свободу. В какой-то степени это даже удалось…
Освобожденное шиитское большинство народа хотело бы теперь воспользоваться этой свободой в соответствии со своим правосознанием (сложившимся у них раз и навсегда около 1000 лет назад, когда в ходе борьбы за власть был убит халиф Али, ставший для шиитов святым) и расправиться с угнетавшими их много лет суннитами. Готовы ли «атлантисты» позволить им это сделать? Похоже, что – нет. Где же обещанная свобода?
Неожиданно выплыла на
Должны ли (и могут ли?) американцы (чье государственное мышление сложилось под влиянием скорее противоположной идеи – «общественного договора» Жана Жака Руссо) применить насилие, чтобы удержать эти народы от взаимной резни, а бывшее это искусственное государство от распада? Искусственных, «неудачных» государств на Земле еще очень много. «По оценке Всемирного банка в неудавшихся государствах живёт около 500 миллионов человек». (А. Кустарев, «Kosmopolis», М., 1998).
Фактически, конечно, гораздо больше. Такое же нежизнеспособное государство «атлантические» благодетели планируют и для палестинцев, пренебрегая их неспособностью выполнить возлагаемые на них обязательства и нашей неготовностью мириться с вечной войной, которая от этого произойдет. Чтобы быть объективными с представителями арабской «цивилизации пространства», нам пришлось бы приспособить весь наш образ жизни к их немыслимому стандарту.
Политическое развитие самой Западной цивилизации и распространение ее идей по планете в ХХ в. привело к тому, что для нормального существования мира политическим ее представителям стало казаться необходимым добровольное согласие чуть ли не всех народов…
Согласие, конечно, лучше конфронтации. Но достигалось ли оно когда-нибудь в истории добровольно? Может ли оно вообще быть добровольным? Может ли оно остаться добровольным вопреки течению времени (которое у разных народов течет по-разному) и всем сопутствующим конфликтам? Менее всего способствует добровольному согласию объективный подход.
Сионистская идея, первоначально снискавшая именно всеобщее одобрение (и в Европе, и в Азии) всех заинтересованных сторон, неожиданно вызвала неудовольствие части местных палестинских феодалов. Соображения этих несовременных людей (и сами эти люди) казались европейцам в конце ХIХ в. настолько незначительными, что в течение последующих почти ста лет и сионистское руководство, и мировое сообщество просто игнорировали это препятствие, заглушая его громкими призывами к миру и дружбе.
За 100 лет, однако, небольшой еврейский ишув в соответствии со своим субъективным чувством времени превратился в самодостаточное государство с принципами, несовместимыми с укладом всего ближневосточного окружения. И теперь уже дальновидная несговорчивость нескольких шейхов, упорно сосредоточенных на своей идее пространства («оккупированные территории», «День земли»!), была осознана и широко осмыслена интеллектуалами как якобы судьбоносный конфликт между цивилизациями.
Редкое арабское население 100 лет назад одинаково равнодушное как к политическим амбициям своих мнимых представителей, так и к наивным призывам евреев к совместному развитию, теперь обратилось в 2-3-миллионный «палестинский народ», лишенный средств к существованию и с малолетства воспитанный в уверенности, что его обманули и обидели, лишив родной земли, которую он любовно возделывал
Не только согласие, но даже обсуждение подобных вопросов, не может быть обеспечено без принятия какого-нибудь общего принципа, который смог бы послужить начальной аксиомой для обществ, не имеющих между собой в культурном отношении почти ничего общего. Обменивать «территории на мир» – такое же пустое, бессодержательное выражение, как «поменять пространство на время».
Есть, впрочем, в Библии призыв, который внятен почти всем народам и, в первом приближении, мог бы рассматриваться как нулевая аксиома для всех: «Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло… Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие… Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое…» (Втор. 30, 19).
Предпочтение жизни для всех жизнелюбивых народов кажется чуть ли не само собой разумеющимся. Если люди хотят жить, можно попытаться найти такую общую формулу, которая позволила бы им примирение перед лицом неминуемой смерти. Даже и «джихад» предусматривает такой компромисс для крайних случаев – «сульх» – перемирие. Однако призыв «Избери жизнь!» становится действенным, только тогда, когда люди ценят свою жизнь и в самом деле чувствуют, что в противном случае смерть неминуема.
Таким было в свое время воздействие атомной бомбардировки на Японию… Подобным впечатлением для арабов был троекратный разгром египетской армии в 1956, 1967 и в 1973 годах, после которых Египет (а фактически еще раньше Иордания) пошел на соглашение с Израилем.
До образования Израиля британские власти каждую неделю вешали лихих арабских разбойников, еще не догадавшихся тогда объявить себя идейными борцами против империализма. Но со временем в изменившейся международной обстановке, и отчасти пользуясь израильским либерализмом, «предводители клик объединяются с соплеменниками, издавна существующими на сопредельных территориях, создают там базы, втягивающие всякого рода маргинальный сброд, повстанцев и диссидентов. Эти формирования наёмников-подростков действуют как власти на подконтрольных им территориях. Война становится для них повседневным занятием» (A. Mbembe, Le Monde Diplomatique, Nov. 1999).
Предшествующие слова написаны африканским автором на основе наблюдения жизни африканских стран, но они адекватно описывают и возникновение «израильско-палестинского конфликта» и многих других. Если мы хотим сейчас удержать арабов от убийств, мы можем сделать это только силой.
Нам не на что жаловаться. Через такое чистилище прошли все современные народы. Собственно, остались жить на земле лишь те из них, которые выдержали это испытание. Существование еврейского народа во Второй мировой войне оказалось под угрозой только потому, что в его распоряжении не было никаких внушительных коллективных средств защиты. Исполнителям геноцида ничто не угрожало.
В прошлом уже окультуренную Западную Европу в течение веков разоряли гунны, готы, вандалы. Потом венгры, арабы и скандинавы. Славянские княжества веками страдали от набегов торков, печенегов, половцев… И ничто не могло остановить этот беспредел, кроме ответного систематического убийства. Профессиональные головорезы – рыцари, варяги – средневековый «спецназ» – были остро востребованы при всех королевских дворах. Ежедневно, выходя из дома, европеец рисковал быть убитым на улице. Не выходя, он тоже рисковал сгореть вместе с домом. Тогда еще не было и в помине «международного террора», или «освободительной борьбы». Просто – грабеж. Без лозунгов и объяснений.