Тайна башни (сборник)
Шрифт:
— Насколько я помню, она уже за несколько времени до этого вернулась из замка, — ответил Бурк, — дело в том, что маленький мальчик, у которого она состояла няней, скоропостижно умер.
— А она, значит, говорила, с вами и об этом?
— Ну да, ведь мы с ней всегда были друзьями. После того как Мэри, или Эллен, как она звалась потом, познакомилась со мной через своего мужа, она сразу отнеслась ко мне с большим доверием. Она надеялась, что я, пожалуй, сумею доставить ее мужу честное занятие.
Шерлок Холмс невольно
— Да, именно, она на это надеялась, — продолжал Бурк, — хоть вы вот смеетесь, а между тем, есть еще люди, которые имеют обо мне хорошее мнение, и не считают меня на первых же порах неисправимым старым грешником, как вы!
— Позвольте, м-р Бурк, я всегда считал вас порядочным человеком, — быстро перебил его сыщик, — разве я иначе пришел бы к вам? Ведь и сегодня своими сообщениями вы доказали, что я в вас не ошибся. А теперь рассказывайте дальше. Так вот, Мэри стремилась к тому, чтобы ее муж занялся опять честным трудом. Собственно говоря, это хорошо аттестует эту женщину. Не думаете ли вы, что она, чему я тоже не верю, провинилась в чем-нибудь в замке св. Роха и за это была оттуда уволена?
— Вы хотите сказать этим, что она прокралась?
— Нет, не то. Может быть она допустила упущения в уходе за доверенным ей ребенком?
Шерлок Холмс и Гарри Тэксон пытливо всматривались в Бурка, когда был поставлен этот вопрос.
Но они ничего не заметили в выражении лица Бурка, что могло бы оправдать подозрение, по которому Бурку известно что-нибудь о преступлении Мэри Стевенс.
— Мне об этом ничего не известно, — ответил Бурк. — Я полагаю, что после смерти ребенка она оказалась не нужна в замке, или, что сэр Реджинальд Морган, нынешний лорд Глостер, относился к ней нехорошо.
— Может быть потому, что Мэри тогда уже знала своего будущего мужа, вступила с ним в связь, и сэр Реджинальд Морган приревновал ее?
— По всей вероятности, м-р Холмс. Он, должно быть, в конце концов возненавидел их обоих, — ответил Том Бурк, — так как ведь в сущности сэр Реджинальд Морган больше всего содействовал тому, что Смита после сослали в Западную Австралию.
— Это очень интересно для меня, — сказал Шерлок Холмс, — я был бы вам обязан, если бы вы сообщили мне об этом еще подробности.
— Да, видите ли, собственно достоверного я ничего вам не могу сказать, — осторожно ответил лавочник, — я могу лишь передать то, что слышал от других людей, от знакомых и друзей Франка Смита.
— Ничего, рассказывайте хоть это, а я уже сумею вывести свои заключения из ваших сообщений.
— Ну-с, так вот: говорили тогда, когда Франка Смита опять арестовали из-за кражи, что сэр Реджинальд Морган на свои средства взял мужу своей прежней любовницы защитника, как бы для того, чтобы этим оказать Мэри Стевенс услугу, но что при разборе дела именно этот защитник повернул дело так, что дело кончилось неблагоприятно для его клиента и что его приговорили к ссылке в Западную Австралию.
— А как звали этого почтенного защитника? — спросил Шерлок Холмс.
— То был такой господин, который вывез уж не одного клиента девяносто шестой пробы, — ответил Бурк. — Вы наверно его знаете, он пользуется хорошей известностью в кругах воров Лондона.
— Вы говорите об адвокате и нотариусе Фельпсе, который имеет контору в Ольд-Джюри?
— Именно.
— Гм, это тоже один из тех, которые за деньги пойдут на все, — заметил Шерлок Холмс, — от него можно ожидать, что он для того, чтобы услужить лорду, повернул дело так, что Смита вместе с его женой отправили как можно скорее в колонии, как грозящих общественной безопасности субъектов.
— Во всяком случае ни Смит, ни его жена не заслужили этой участи, — взволнованно произнес Бурк. — Если бы вы ближе знали его и Мэри, как я их знал в свое время, то вы согласились бы со мной. Смит не был тяжким преступником, а только случайным вором, а его жена была, как я уже говорил, порядочная, славная женщина. По-моему, одна ревность не могла быть причиной того, что лорд сыграл такую штуку со Смитом и его женой при содействии адвоката. Может быть, он боялся, что они могут быть ему опасными в каком-нибудь деле.
Шерлок Холмс и Гарри Тэксон незаметно обменялись многозначительными взглядами.
— Совершенно верно, — быстро проговорил Холмс, — вы остроумный парень, Бурк, из вас мог бы выйти сыщик. Есть ли у вас какое-нибудь доказательство, какое-нибудь основание этого предположения? Говорите откровенно, не стесняйтесь ни меня, ни этого молодого человека. Не хотите ли вы сказать, что лорд боялся вашего друга Смита и его жены, как посвященных в тайну какого-либо преступления, так что ему нужно было добиться их исчезновения?
Лавочник прикусил губы; казалось, что он сам на себя сердится за то, что сказал слишком много, и что он жалеет о том, что проболтался.
Но Шерлок Холмс постарался сгладить это впечатление. Надо было ковать железо пока оно горячо.
— Бурк, — начал он опять, придвинув свой стул поближе к лавочнику, — вам многое известно в этом деле, вы только не хотите быть откровенным. Сообщили ли вам Смит или Мэри что-нибудь о лорде Реджинальде Глостере, и знаете ли вы какую-нибудь тайну его?
Бурк беспокойно заерзал на стуле. Видно было, что он боролся, говорить ли или не говорить.
Наконец он глубоко вздохнул и сказал:
— Я ничего определенного не знаю о лорде Реджинальде. Но я считаю допустимым заключить из одной фразы письма, полученного мною от Смита из Австралии, что Смит и его жена знают об одном деле, за которое лорд может серьезно поплатиться.
— Где это письмо? — торопливо спросил великий сыщик. — Дайте мне его прочитать: вы не подозреваете, как много зависит от моего ознакомления с содержанием этого письма!