Тайна белого пятна
Шрифт:
Веревка натянулась. Зина сбросила шубу и опустила шест в воду. Лодка опять медленно двинулась вперед.
Липатова еше раз сбивало водой. Зине еще раз пришлось прыгать в воду и удерживать лодку. И когда, наконец, они миновали быстрину порога, то оба окончательно выбились из сил. Шест валился у Зины из рук, и Липатов, забираясь в лодку, плюхался на дно, как мешок.
Но как бы в награду за их настойчивость сразу же за порогом стены тоннеля раздвинулись, течение стало спокойнее. Освещенная дрожащим пламенем светильника, сбоку показалась каменистая
– Который час?
– спросил наконец Липатов.
Зина еле нагнулась к кормовому отсеку, достала часы и пригляделась к циферблату.
– Два часа, – сказала она.
– Чего два, дня или ночи?
Зина подумала.
– По-моемy, дня.
Липатов надел шубу в рукава и полез из лодки на берег.
– Что-то сегодняшний день мне показался особенно длинным, и я бы не прочь как следует отдохнуть.
Зина тоже чувствовала себя совершенно разбитой и не возражала ни против обеда, ни против отдыха.
После еды она расстелила в лодке спальный мешок.
Липатов устроился на берегу. Скоро послышалось его ровное дыхание. Заставляя себя двигаться, Зина с трудом вылезла из мешка, ощупью добралась до стены и пошла вдоль ее, вверх по потоку.
Она брела осторожно, вытянув перед собой руки, чтобы не разбить голову. Вот стена тоннеля подошла вплотную к воде. Зина остановилась, вглядываясь в темноту. Там, над землей, сейчас был день, и если бы выход оказался где-то поблизости, она увидела бы отблески света.
Зина вглядывалась долго, но так и не увидела ничего.
Окружающая тьма была такая плотная, что, казалось, ее можно резать ножом.
И она вернулась к спальному мешку...
Зина не знала, что в своем определении времени ошиблась точно на полсуток. Когда она смотрела на часы, над землей было не два часа дня, а два часа ночи...
Липатов проснулся первым. Его разбудила вода.
За время их сна уровень воды поднялся, она затопила с полметра отлогого берега и проникла в спальный мешок. Липатов от холода подобрал ноги, пытаясь спросонья сообразить, что же произошло. Отодвинул налезающий на лицо клапан спального мешка и вдруг широко открыл глаза.
Он увидел свою руку. В тоннель проникал дневной свет!
Липатов быстро сел.
Свет шел откудатто издалека, крадучись пробирался над водой. Липатов оглянулся на Зину. Она лежала к нему спиной и, как видно, спала. Он осторожно выбрался из мешка, пробежал по берегу, забрел в воду и увидел вдали, в темной рамке скал, сверкающий треугольник с изломанными краями.
Это был выход из тоннеля.
Ничего не подозревающая Зина продолжала спать.
При слабом рассеянном свете лицо ее выглядело особенно измученным и бледным. Высунувшаяся из спального мешка рука с тонкими похудевшими пальцами бессильно лежала на деревянном настиле лодки.
Липатов присел возле нее. Долго смотрел на ее лицо, на ее руку. Она спала, и
Так он сидел, наверное, около часа.
Но вот Зина пошевелилась.
Она встрепенулась, как вспугнутая птица: ее правая рука была надежно прихвачена кольцом наручника к носовой скобе.
Зина оказалась прикована к лодке, как колодник к своей тачке.
Она увидела отблеск света на воде, поняла, что произошло, рванулась что было сил, – наручник держал крепко.
Как она могла проспать! Что теперь будет?.. Лучше бы она умерла!
Липатов удерживал лодку за корму, готовый столкнуть ее в поток.
– Я не могу поступить иначе, – сказал он. – Не пытайтесь открывать наручники, я сломал их защелку. Через несколько часов вы будете в провале и там как-нибудь сумеете освободиться.
– Липатов! – невольно вырвалось у Зины. Она кусала губы, чтобы не расплакаться от стыда и отчаяния.
– Я должен выполнить задание, – сказал Липатов. – Должен! Моя мать и сестра остались там. Их судьба зависит от того, сумею я выполнить поручение или нет... И не думайте обо мне очень плохо. Если бы вы знали, через что я прошел, прежде чем стал на такой путь.
– Липатов!
– Прощайте!
Он сильно толкнул лодку, поток подхватил ее, и все затопила подземная мгла. Зина уперлась ногами в носовой люк и опять, что было силы рванула цепочку.
Тонкий стальной браслет больно врезался в кожу запястья.
Тогда, не размышляя, она прыгнула за борт.
Вода была по грудь. Зину еще не успело снести на быстрину, и она сумела остановить лодку. Но втянуть ее вверх по течению не хватило сил. Зина нащупала выбоину в стене и укрепилась там плечом.
Нужно было отцепиться от лодки во что бы то ни стало. Зина помнила, что носовая скоба привернута к дюралюминию обшивки болтами. Открыв носовой люк, она нащупала головки болтов. Их было два. Два болта с шестигранными головками размером с небольшую пуговицу.
Судьба рудника, жизнь людей... и судьба Липатова зависели сейчас от того, сумеет она отвернуть эти болты или нет.
Носовая скоба еле заметно шевелилась. Многочисленные толчки, которые она выдерживала, ослабили ее затяжку. Зина ухватилась пальцами за головку ближнего болта и попыталась отвернуть. Болт не шевелился.
Тогда она взялась за второй.
Острые грани головки врезались в кожу. Зина сделала отчаянное усилие, пальцы сразу стали скользкими и липкими – очевидно, из-под ногтей пошла кровь. Но за время подземного похода она уже настолько привыкла к физическим страданиям, что перенесла эту боль без особого труда. Она только вытерла пальцы и снова вцепилась в шестигранный кусочек металла.
Она собрала всю свою волю, все свои силы... Болт шевельнулся и начал медленно поворачиваться.
Теперь скоба держалась на одном болте. Но отвернуть его Зина уже не могла. Пальцы кровоточили и не позволяли крепко ухватиться за грани головки.