Тайна царствия
Шрифт:
Время вновь начало свой бег. Взглянув на небо, я понял, что уже наступило время третьей стражи, скоро рассветет. Некоторые из присутствующих поднялись на ноги, осматриваясь вокруг, словно что-то искали; раздались крики, и вспыхнули беспорядочные споры, как будто каждый хотел объяснить ближнему то, что лично ему сказал назаретятнин.
Сам я тоже облегченно воскликнул:
– Натан! О Натан! Я говорил с ним, и он ответил мне! Ты сам слышал, что он не отказал мне в своем царстве!
– Тому я не могу быть свидетелем, – ответил Натан, покачав головой, – Конечно, я видел как шевелились твои губы, но не слышал ни слова. А я действительно
Мирина обняла меня обеими руками и воскликнула в экстазе:
– Я не посмела раскрыть рта, однако в своей улыбке он сказал мне, что в этой жизни я никогда не буду испытывать жажды, потому что дала ему напиться, когда он страдал от нее!
– Вы оба сошли с ума, потому что он вам ничего не сказал! – рассердился Натан, – Из нас троих он говорил только со мной! Он указал мне путь. Он сказал мне, что нет ничего такого, что может осквернить человека, входя в уста его, а то, что выходит из его уст, оскверняет. В его царстве есть много места. И каждый займет свое по заслугам, и никто из просящих не будет забыт. Я должен веровать в Одиннадцатерых, потому что он избрал их своими посланниками. Его царство похоже на горчичное зерно, которое прорастает медленно, но затем становится настоящим деревом, и даже птицы небесные находят прибежище в его ветвях.
Он умолк, глядя куда-то вдаль и словно прислушиваясь к чему-то.
– Он еще много чего сказал мне, однако боюсь, что я не смог всего запомнить, – притихшим голосом промолвил он. – Надеюсь, что со временем все это восстановится в памяти.
Меня не покидало прекрасное чувство. Как сказал Иисус, его царство было во мне, и моя душа была исполнена умиротворения.
– Не сердись на меня, о Натан! – попросил я. – Мне действительно показалось, что он говорил со мной, и я по-прежнему так считаю. Возможно, он говорил с каждым в отдельности о том, что казалось им важным. Если бы мне было дано записать все то, что он сказал всем нам этой ночью, думаю никакой книги не хватило бы!
Натан, к которому вернулось спокойствие, возложил руки на мои плечи.
– Я видел, что он, по крайней мере, взглянул на тебя, и ничего плохого не случилось. Значит я могу возложить на тебя руку и не считать тебя нечистым существом.
Посовещавшись, мы решили, что будет лучше, если мы покинем гору еще до наступления рассвета, чтобы никто не мог узнать меня, однако старик с сыном все еще спали, распластавшись на земле, а мы, не решаясь ни будить их, ни оставить на произвол судьбы, сели и стали ждать их пробуждения. При первых же лучах рассвета толпу охватил безудержный экстаз: одни пели благодарственные псалмы, другие, задыхаясь от быстрого бега, мчались от одной группы людей к другой, чтобы поприветствовать друзей и засвидетельствовать тем самым, что им удалось увидеть воскресшего. Видно было, как они с раскрасневшимися от волнения лицами обменивались впечатлениями:
– Мир тебе! Он отпустил тебе грехи? Он обещал тебе вечную жизнь? Действительно, если мы видели его здесь, на горе, мы никогда не умрем!
Мои конечности затекли, и я принялся растирать руки, чтобы вернуть им жизнь. Пока при свете нарождающегося дня люди узнавали своих знакомых, Одиннадцатеро, разделившись на группы, стали обходить толпу. Я видел как они помогали пробуждаться тем, к кому прикоснулся назаретянин.
Трое из них приближались к нам. По круглой голове и широким плечам я узнал в одном из них того, кто этой ночью говорил толпе об учении, и при бледном свете увидел его волевое, поросшее бородой лицо. Рядом с ним шел юный Иоанн: несмотря на бледность, его лицо оставалось самым чистым и светлым из всех тех, что мне приходилось видеть, один лишь вид его доставляй облегчение. Третьего я не знал, однако по какой-то скрытой причине сразу же определил, что он тоже принадлежит к Одиннадцати: могу лишь сказать, что в нем было что-то от Иисуса из Назарета, хотя это было выражено не так ярко и как-то иначе, словно просвечивалось через вуаль.
Тогда я вспомнил одинокого рыбака, которого я повстречал вечером на берегу озера, и попытался сравнить его лицо с лицом воскресшего. Однако я не мог с точностью утверждать, что это был один и тот же человек. Тем не менее я был уверен, что видел на берегу именно его и разговаривал именно с ним, хотя сейчас мне не удалось его узнать. Но почему он явился именно мне? На этот вопрос я не смог бы дать ответ.
Чем ближе эти трое приближались к нам, тем больше меня охватывало чувство вины, и я даже отвернулся, чтобы скрыть свое лицо. Однако они не собирались останавливаться передо мной. Склонившись над стариком, они принялись его тормошить:
– Просыпайся, соня!
Слепой протер глаза тыльной стороной ладони и взглянул на них.
– Я вижу вас! – воскликнул он – Вас трое, но я вас не знаю! Тогда заговорил первый из них;
– Мы посланники, избранные Иисусом из Назарета, Сыном Божьим. Меня зовут Симон, а он нарекал меня еще Петром.
Прикоснувшись рукой ко лбу, старик огляделся вокруг теперь уже видящими глазами.
– Сегодня ночью я увидел непреодолимый свет – радостно объяснил он. – Какая-то сила так ударила мне в глаза, что я потерял сознание. Однако после пробуждения я вижу, тогда как приехал сюда слепым!
В возбуждении он склонился к сыну и легонько его потряс, чтобы тот проснулся, старик помог ему подняться на ноги и крепко обнял.
– Воскресший Иисус исцелил меня этой ночью! – воскликнул он – Да будет благословенно его имя! Всю жизнь я буду славить Бога, пославшего его нам.
Еще не совсем проснувшись, юноша снял повязку с головы: его рана совершенно зажила, оставив на лбу еле заметный шрам. Опираясь на обе ноги, он больше не чувствовал никакой боли, поэтому отвязал сковывавшие ногу шины.
– Моя нога срослась! – удивленно воскликнул.
Симон Петр пояснил:
– Сегодня ночью он исцелил всех тех, кого призвал, чтобы они удостоверились в его воскресении. Все мы видели его. А он не только вернул зрение слепым, слух глухим и исцелил калек, но еще и очистил нас от грехов и отворил перед нами ворота в вечную жизнь. Этих двоих мы не знаем и не звали сюда, однако Учитель их исцелил. Здесь много незваных, но Иисус никого из них не отверг этой ночью.
Он указал на меня пальцем.
– А вот этого человека я знаю! В Иерусалиме он постоянно приставал к нам с коварными вопросами, сбивая с толку женщин и введя в искушение Симона Киринейского и Закхея! Фоме пришлось прийти к нему и запретить злоупотреблять именем нашего раввина! Это – Марк, идолопоклонный римлянин! Откуда он здесь взялся?
Симон Петр вздрогнул и, потрясая кулаком, воскликнул:
– Среди нас есть предатель!
Однако Иоанн и еще один из них удержали его за руки.
– Давай не будем привлекать всеобщее внимание! – предупредили они – Лучше отведи его в сторону, иначе люди забросают его камнями, а нам придется отвечать за его кровь, потому что он – римский гражданин.