Тайна царствия
Шрифт:
Я поспешил успокоить ее:
– Этому юноше не ведома ложь! Уверен, его посланник явится вовремя, чтобы по традициям Галилеи подвести тебя к брачному ложу, а люди в деревне в твою честь будут пить вино, плясать, играть и радостно петь!
Перестав выкручивать себе пальцы, Мария рассерженно ответила:
– Ты нарочно делаешь вид, что не понимаешь меня! Я думала об этом всю ночь и не смогла сомкнуть глаз! С покрасневшими глазами после двух бессонных ночей я, конечно кажусь тебе ужасной! Несомненно, я знаю, что грехи мне прощены и что отныне я такая же девственница, как и те, к которым никогда не приближались мужчины,
– У Магдалины достаточно опыта, к тому же она когда-то охотилась за голубями, – напомнил я ей – Доверься ей полностью. А римляне в день свадьбы приносят пару голубей в жертву Венере, чтобы невеста не оказалась опороченной.
– Только не говори этого! – с упреком произнесла Мария – Может ты хочешь сказать, что привез меня из Иерусалима вовсе не для того, чтобы я очистилась от своих грехов и была предназначена тебе? Конечно, выйдя замуж за римлянина, я нарушила бы закон своего народа, однако во имя Иисуса я готова это сделать, для того чтобы спасти наименьшего из своих братьев.
Затем, кисло посмотрев на Мирину, она добавила:
– Я даже не могу сердиться на нее! И не стану возражать, если ты оставишь ее своей наложницей, что не считается большим грехом для мужчин, и даже фарисеи не всегда в этом безупречны! Я сумею присмотреть за ней и дать ей понять, где ее место, так что она никогда не отучится от своего смирения!
Мирина давно проснулась и наблюдала за нами сквозь полуоткрытые веки, пытаясь понять слова Марии. Вдруг она широко раскрыла глаза и села на соломе.
– Я ложилась спать с чувством, что мне ничто не угрожает, а теперь, при бледных лучах рассвета, мне стало не по себе. Может быть, час истины наступает в момент холодного рассвета, а не в теплую ночь? Я поняла не все, однако вполне достаточно для того, чтобы уяснить: эта молодая иудейка имеет на тебя определенное право. Если я являюсь хоть малейшим препятствием для нее и для всех остальных, наше приемное родство может стать для тебя непосильной ношей, и я готова идти дальше своей собственной дорогой: ведь у меня есть золото и я смогу как-то прожить. Не беспокойся и не обращай внимание на меня, а улаживай дела с этой прекрасной дочерью Израиля!
Не понимая греческого языка, Мария недоверчиво взглянула на Мирину.
– Не слушай того, что она говорит! – воскликнула она – Напрасно она с таким отрешенным видом произносит эти красивые слова – мне хорошо известна хитрость греков, тогда как ты не знаешь женщин!
Расплакавшись и закрыв лицо руками, она принялась причитать:
– О, какая у тебя жестокая душа! Неужели ты не понимаешь, что я готова всем пожертвовать и пойти за тобой, чтобы вырвать тебя из грязного мира идолопоклонничества?
Взглянув на нее, Мирина прикоснулась к моей руке.
– Чем ты ее так расстроил? – спросила она с округлившимися от страха глазами. – Разве ты не видишь, как она прекрасна и какой блеск в ее глазах? У нее такие нежные алые уста, что вчера, увидев ее, я со своим расплющенным носом и невыразительными глазами, не имея даже грудей, позавидовала ей.
Мне показалось, что мой сон сбывается, и я с испугом посмотрел на обеих девушек. Ведь до сих пор я еще не думал о свадьбе! Будучи дочерью Израиля, Мария из Беерота всю жизнь будет считать себя высшим созданием по сравнению со мной, превратит Мирину в рабыню и станет докучать мне до тех пор, пока ей, возможно, удастся заставить меня пройти обрезание. Не один римлянин пошел на это из-за слабости характера, даже если потом ему удалось все скрыть.
Неожиданно мне в голову пришла одна беспокойная мысль: а что если так и должно быть? Что если лишь при помощи безликого Бога иудеев мне дано отыскать путь в царство Иисуса? И что, если его ученики перестанут отвергать меня, когда я стану настоящим новообращенным благодаря Марии из Беерота? Разве, покинув Рим, я не был волен устраивать жизнь по собственному усмотрению? Если болезненная операция представляла собой единственное препятствие, воздвигавшее стену между мной и учениками Иисуса, то тогда это была бы наименьшая жертва, которую я мог принести, учитывая, что в жизни мне приходилось, испытывать куда худшее!
И все же мой дух противился этой мысли: ведь назаретянина приговорили к смерти именно все эти первосвященники, скрибы и старцы! Я чувствовал нутром, что прибежать в их храм, представляющий собой огромную бойню, и упрашивать их принять меня было бы предательством по отношению к Иисусу. Лучше оставаться смиренным и кротким душой, чем подложным предлогом пройти обрезание, чтобы быть допущенным в общество его учеников, не пожелавших меня принять таким, каков я есть.
Слезы Марии высохли, и она внимательно смотрела на меня. Мирина тоже растерянно поглядывала в мою сторону. Сравнив ее с болтливой дочерью Израиля, я испытал к ней самое нежное чувство и понял, что всю жизнь буду предпочитать именно ее.
– О Мария, в твоей жертве нет никакой необходимости! – придя в себя, решительно заявил я. – Если ты расстанешься со своим богоизбранным народом, это приведет тебя к погибели, потому что я – закоренелый язычник. С другой стороны, подумай о том, что именно я привез юношу с поломанной ногой к горе. Не можешь же ты не сдержать данное ему слово! Итак, мне придется тебя покинуть, однако, не без свадебного подарка, чтобы ты не чувствовала себя полностью зависимой от будущего мужа.
Похоже, эти слова ее убедили. Уже без слез она заметила:
– Этот мир полон неблагодарности, и я начинаю верить, что римляне – настоящие псы! Но только когда ты будешь возлежать на мягких подушках, укрывшись от солнца за пахнущими благовониями занавесями, вспомни обо мне и представь, что эти созданные для ласки руки вращают мельничный жернов, дым выедает мне глаза, а я из последних сил выпекаю хлеб!
Однако ее слова ничуть меня не разжалобили, потому что в такое я никогда не смог бы поверить! Наоборот, мне представлялось, что она заставит супруга работать, как каторжника, а с возрастом станет наводить ужас на зятьев и невесток. Хотя, конечно, я мог ошибаться в своих предсказаниях! Ведь простила же она меня, несмотря на то что незадолго до этого сделала все возможное, чтобы вывести из себя!