Тайна цыганского табора
Шрифт:
Лиз вообще не обратила на него внимания. Она откопала какую-то косточку с очень интересным запахом. Тимми же считал, что все кости по крайней мере в радиусе одной мили являются его собственностью. Поэтому он подбежал к Лиз и предостерегающе зарычал.
Лиз немедленно уступила ему кость, а сама села на задние лапы, приняв просительную позу. Тимми с удивлением посмотрел на нее. Тогда Лиз встала на задние лапы и прошлась вокруг Тимми. Тимми был просто ошарашен: в жизни не видывал, чтобы собака умела так ходить. Да точно ли этот мохнатый
Лиз заметила, какое впечатление произвела на Тимми, и продолжила демонстрацию трюков, которые выучила, работая в цирке.
Потявкивая, она сделала несколько сальто. Тимми попятился в кусты. Для него это было уже слишком. Что этот зверек такое вытворяет? Чуть ли не на голове стоит!
А Лиз снова сделала несколько сальто, приблизившись к Тимми, который совсем забился в кусты. Затем легла на спину, высунув язык, и тихонько заскулила.
Тимми опустил голову и обнюхал ее задранные кверху лапы. Хвост его медленно заходил из стороны в сторону. Он снова принюхался. Но тут Лиз вскочила на все четыре лапы и со звонким лаем принялась скакать по кругу, словно приглашая Тимми: «Ну давай поиграем! Пошли!»
И тут Тимми не выдержал, набросился на странное маленькое создание и задал ему шутливую трепку. Лиз залаяла и приняла игру – оба начали радостно куролесить по двору. Когда, высунув язык, Тимми улегся передохнуть на солнышке, Лиз устроилась между его лапами, словно они были знакомы всю жизнь.
Выйдя из конюшни со Шмыгалкой, Джордж едва глазам своим поверила.
– Что это там в лапах у Тимми? Не собака же?
– Это Лиз, – ответил Шмыгалка. – Она любую собаку вокруг пальца обведет. Эй, Лиз! Ты обезьянка! Лиз – обезьянка! Ходить! Ходить!
Лиз оставила Тимми и вдруг, направляясь к Шмыгалке, поднялась на задние лапы и так потопала, к нему. Джордж расхохоталась.
– Какая забавная малышка! Мохнатенькая такая, симпатяга!
– Она умная, – пояснил Шмыгалка и погладил Лиз. – Ну ладно, Джордж, так когда, по-твоему, я смогу забрать Клипа? Мой отец отправился со всем табором, а нашу кибитку оставил мне. Так что теперь уж не слишком важно – завтра, послезавтра или потом. – Шмыгалка утер нос рукавом.
– То, что не сегодня, – это ясно, – сказала Джордж. – Может быть, завтра. А у тебя нет носового платка, Шмыгалка? В жизни не слышала, чтобы так часто шмыгали носом.
– Сроду платка не было, – ответил Шмыгалка, снова утирая нос рукавом. – А, рукавом сойдет.
– Фу, но это же противно. Я тебе дам один из своих платков, и ты им пользуйся, понял? Не надо без конца шмыгать носом.
– А я не знал, что без конца, – ответил Шмыгалка. – Да и какая разница!
Однако Джордж пошла к себе, поднялась по лестнице, выбрала большой платок в красную и белую полоску. Для Шмыгалки – самый лучший! Она вернулась и вручила его мальчику, который принялся с удивлением его разглядывать.
– Ого! Целый шарф мне на шею!
– Нет, не шарф. Это для твоего носа, – сказала Джордж. – Есть у тебя карман, куда его положить? Вот так. Теперь пользуйся им и больше не шмыгай носом.
– А где остальные? – поинтересовался он, засовывая платок в карман так, словно он был хрупкой стеклянной вещицей.
– Поехали кататься, – коротко ответила Джордж.
– А говорили, что пойдут посмотреть мою кибитку. Так и сказали.
– Сегодня не смогут, – сказала Джордж. – Я думаю, они поздно приедут. Но я готова пойти посмотреть. Там никого нет? – Джордж вовсе не хотелось встречаться с отцом или другими родственниками мальчишки.
Он помотал головой.
– Никого. Там пусто. Отец уехал, как я тебе говорил. Моя тетка и бабушка тоже уехали.
– А что вы там делаете, на вересковых пустошах? – спросила Джордж, следуя за Шмыгалкой через поле и на холм, где находилась его кибитка – единственная из всего табора.
– Так... играем вокруг, – ответил Шмыгалка и оглушительно шмыгнул носом.
Джордж слегка стукнула его по спине.
– Шмыгалка! Я тебе для чего платок дала? Не делай так! На нервы мне действуешь! Противно просто.
Шмыгалка немедленно воспользовался рукавом. К счастью, Джордж этого не заметила. Она как раз подошла к кибитке и теперь ее разглядывала.
– Ты говоришь, играете там, на пустоши? А что делают твой отец, дядя, бабушка, остальные взрослые? Ведь там совершенно нечего делать. Никаких ферм нет, где можно было бы попросить яиц, молока или еще чего-нибудь.
Шмыгалка замкнулся, как речная ракушка. Чуть было не шмыгнул носом, но вовремя, воздержался и упрямо поджал губы.
Джордж нетерпеливо посмотрела на него.
– Капитан Джонсон говорит, что вы туда отправляетесь каждые три месяца. Зачем? Должна же быть какая-то причина?
– Ну... там... – неопределенно заговорил Шмыгалка, отвернувшись в сторону, – делаем деревянные гвозди, корзины плетем...
– Да это я знаю, – перебила его Джордж. – Все цыгане делают такие штуки на продажу. Но ведь нет нужды отправляться для этого в пустыню. Все это можно и в деревне делать или в поле возле фермерских домов. С какой стати отправляться в такое заброшенное место, как вересковые пустоши?
Шмыгалка ничего не ответил и наклонился над разложенными в определенном порядке палочками возле кибитки. Джордж обратила на них внимание и тоже наклонилась посмотреть.
– О! Так это и есть патрина? Цыганское письмо! И что оно означает?
Там лежали две палочки – одна длинная, другая короткая, – расположенные в виде креста. Подальше на тропе были положены в ряд еще несколько палочек, словно указывавших некое направление.
– Да, – сказал Шмыгалка, довольный тем, что она отвлеклась от щекотливой темы. – Это мы так письма оставляем тем, кто идет за нами. Видишь вот эти палочки в виде креста? Это патрина, которая говорит, что мы проходили здесь и пошли в том направлении, куда указывает длинная палочка.