Тайна двух медальонов

Вебер Карл

Лупинус взял себя в руки. Он бросил на Ирэну настороженный взгляд, однако ничего не сумел прочесть в ее глазах.

— Знаешь, Фолькер, — нерешительно начал врач, — это было бы преждевременно. У Эрики были… потому, что Эрика… конечно… Дело в том, что Эрика уже распорядилась этим медальоном…

— В завещании? Она передала его кому-то по завещанию?

— Нет, почему же? — Лупинус замолчал. Он увидел спасательный круг и уцепился за него. Вспомнил о последнем разговоре с двумя иностранцами. Они назвали ему имя посредника, доктора Кайльбэра, которому он должен передать медальон. Теперь он спрятался за

это имя, как за ширму. — Не в завещании, — протянул Лупинус. — Эрика сообщила мне это на словах, более того, я, так сказать, был посредником этой сделки. Это была последняя услуга, которую я смог оказать ей, — отсюда и мое волнение, Фолькер. Да, здесь, в Гамбурге, она завещала его адвокату, доктору Кайльбэру. Предполагаю, что медальона нет больше ни в ее доме, ни в банковском сейфе, и если… Подождем, Фолькер, что мы обнаружим в наследстве Эрики.

— А если мы не найдем медальон и если его нет и у этого доктора Кайльбэра?

Лупинус пожал плечами.

— Подождем, — повторил он. — Давай подождем!

Фолькер ничего не ответил.

Ирэна попросила сигарету, доктор Лупинус протянул ей пачку, а Фолькер дал прикурить.

— Что же теперь будет с вашим медальоном? — спросила Бинц Фолькера. — Вы сказали, что ростовщик…

Фолькер махнул рукой.

— Вернет, куда он денется. Я всучил старику Лекюру деньги и получил от него расписку. Он либо пришлет медальон сюда, либо передаст Аннет. Я попросил ее об этом в письме и вложил в него доверенность. И все-таки странно… Старикан так испугался, когда увидел меня… Потом — этот визит американки накануне. Ты действительно незнаком с ней, отец? Эрика ни разу не упоминала о ней? Если ты был посредником в сделке с медальоном, значит, часто виделся с Эрикой…

Лупинус обхватил голову руками и сделал вид, будто задумался над вопросами сына.

— Что-то не припомню. Как ее зовут? Диксон? Расскажи-ка о ней поподробнее. Как все это произошло?

Фолькер рассказал о Каролине Диксон. Его собеседники внимали с любопытством. Задавали вопросы, и он с готовностью давал пояснения. Интерес слушателей с каждой минутой нарастал.

Позднее, когда Лупинус и его сын спустились в сад, Бинц прошла в свою комнату. Спрятавшись за занавесями, немного понаблюдала за обоими. Затем сняла телефонную трубку и набрала номер.

— Можно попросить господина Лёкеля?

Ждать ей пришлось долго, и сердце Ирэн взволнованно билось.

— Морис, медальон, кажется, настоящий. Теперь мне понятно, почему те двое не скупились. Покажи его толковому оценщику, прежде чем узнают, что он исчез… Да, знаю… Хорошо, сегодня вечером. Как всегда.

Ирэна положила трубку. Подошла к окну и, осторожно отодвинув занавеску, посмотрела в сад. Так она стояла до тех пор, пока отец и сын Лупинусы не возвратились в дом. Затем открыла ящик своего письменного стола. Вынула маленькую записную книжку и раскрыла ее на букву «К». Там было написано: «Доктор Кайльбэр, абонентный ящик 400».

Глава 11

— Мы изучили ваш доклад, Каролина. Кое-что нам уже было известно, а кое-что — нет. Я убежден, что вы ничего не утаили.

Майор Риффорд говорил медленно и тихо. Он не возвысил голос, произнося последнюю фразу; вероятно, это был не вопрос, а констатация факта. Однако Каролина Диксон знала своего шефа,

знала тон, принятый в этом заведении. Здесь никогда ни на кого не кричали. Петлю затягивали с добрыми, ласковыми словами и очаровательной улыбкой. Обещания красивой жизни, душевного комфорта, жестокой расправы облекали в оболочку вежливых и любезных пустых фраз. И она умела противостоять этому, как другие умеют противостоять приступам гнева у вспыльчивого человека.

Диксон смотрела на Риффорда широко открытыми глазами. Не прищуриваясь. Хотя ей очень хотелось это сделать. Она выдерживала пронизывающий взгляд шефа и выжидала. Агент номер двадцать девять знал, как это важно — уметь ждать. Но и майор знал это. Оба молчали. С приветливыми улыбками на лицах наблюдали друг за другом.

Офис майора находился на Клай-Аллее в западной части Берлина и больше походил на частный салон. Толстые ковры, задрапированные материей стены и покрытые мягкой обивкой двери поглощали все внешние шумы. Помещение было просторным, с высоким потолком. Широкая двустворчатая дверь вела на балкон. Плотные портьеры предохраняли комнату от солнечных лучей.

Майор протянул своей гостье сигареты. Потом, изобразив на лице удивление, сказал:

— Простите, но у меня нет спичек…

— Пожалуйста! — Каролина достала из сумочки зажигалку. Закурила сама и поднесла огонь к сигарете шефа. Рука ее не дрожала. «Примитивная проверка», — подумала она.

Риффорд курил неторопливо. Глубоко затянувшись, плотно сжимал губы, раздувал щеки, затем медленно выпускал дым из себя. На какое-то мгновение его лицо скрывалось за голубовато-сизой завесой.

— Послушайте, — начал он наконец, — я не понимаю, почему генерал так скептически отнесся к вашему докладу. Вам удалось напасть на чрезвычайно важный след. Конечно, нужно было бы доложить об этом раньше. Но ведь вы в нашем деле не новичок и сами можете решить, что и когда необходимо. Кроме того, генерал вас знает и всегда вас ценил. Однако он считает, что в ваших данных не хватает главного.

Каролина приподняла голову. Она уловила, что глагол «ценить» майор употребил в прошедшем времени. Информация шефа не удивила ее, но она прикинулась, будто изумлена. Таковы были правила игры. Она видела майора насквозь, однако виду не показывала.

— Чего же не хватает в моем докладе, сэр?

Риффорд улыбнулся:

— Генерал просто преувеличивает. Вы же его знаете. По-моему, его не устраивают какие-то мелочи. Между прочим, мы подключили к этому делу Ричарда Дэвиса в Париже. Как вы к этому относитесь?

— Чудесно! Я уже обращалась к нему.

— Разве?

— Да. Правда, конфиденциально. Я просила его сохранять все в тайне, пока сама не доложу вам обо всем.

— Естественно. Я хорошо вас понимаю, Каролина.

«Да, майор, сегодня вы не в форме, — подумала Диксон. — Игра в кошки-мышки превращается в детский хоровод. У кошки нет когтей». Она глубоко затянулась сигаретой, затушила окурок и молча ждала.

Риффорд поднялся. Он достал из папки какой-то документ. Бегло просмотрел его и положил обратно. Скрестив руки на груди, остановился перед Каролиной.

— Немецкая полиция подозревает в убийстве Гроллер некоего Герике. Вы его знали?

— Только в лицо.

— Он исчез. Мы можем помочь немцам какой-нибудь информацией?