Тайна двух сердец
Шрифт:
– Несколько поколений. Хотите, я представлю вам своих предков? – предложил Эрнан, подводя гостью к первому портрету. – Вот этот был большим любителем приключений.
Бет поразило сходство между Дуаресом и изображенным на портрете молодым человеком. Без сомнения, он был красив, обольстителен и пользовался успехом у женщин.
– И что же он сделал? – спросила девушка, подумав, что на самом деле ей гораздо интереснее узнать, сколько женских сердец он разбил.
– Этот сеньор был бунтарем. Он отказался участвовать в семейном бизнесе и уехал в Америку. – Голос Эрнана звучал так,
– И он преуспел?
– В зависимости от того, что считать преуспеянием. Миллионером он не стал. Зато стал ловким игроком и хорошо жил с карточных доходов. Я думаю, он был вполне счастлив.
– Это звучит увлекательно.
– Видимо, игра влекла его гораздо больше, чем управление виноградниками, которое в те времена было главным делом семьи.
– Он выглядит в точности, как вы... или, скорее, вы выглядите в точности, как он.
– Я не уверен, что это комплимент. – Эрнан засмеялся и перешел к следующему портрету. – Это моя прабабушка. Она была англичанкой. Приехала в Испанию изучать живопись, встретила моего прадеда в кафедральном соборе – и все было решено в мгновение ока. Любовь с первого взгляда.
– Как романтично!
– Да, пожалуй, – согласился Эрнан.
– Были ли они счастливы? – Бет подумала, что ответа «нет» она просто не перенесет.
– Я уверен. Они произвели на свет пятерых детей, так что счастья им хватало. Мой дед был их старшим сыном.
– Как это, должно быть, замечательно – чувствовать себя частью истории... частью такой огромной семьи, – сказала Бет, обводя рукой портреты и не замечая тоскливой зависти в собственном голосе.
– Лучше вы расскажите о своей семье. Гримаса боли на мгновение исказила ее лицо.
– Боюсь, что в моей жизни нет ничего похожего на вашу. У меня нет деда с бабкой, нет тетушек и дядюшек, нет даже братьев и сестер. В сущности, моя семья – это моя мать и... и, разумеется, Рой. М-мой отец два года назад погиб в... в автокатастрофе.
Внезапно Эрнан поднял руку и провел пальцем по дрожащим девичьим губам.
– Простите меня, – прошептал он мягко, поняв, какую боль до сих пор вызывает у нее мысль о смерти отца. – Должно быть, вам его очень не хватает.
Бет чувствовала себя пойманной в силки, была растеряна от охватившей ее дрожи и могла только пристально смотреть на Эрнана широко раскрытыми глазами. Никто, ни один мужчина, никогда не оказывал на нее такого магического воздействия. Она поблагодарила собеседника за сочувствие беззвучным кивком, пораженная собственной реакцией на мужское прикосновение, лишившее ее дара речи.
Девушка нервно отошла от Эрнана, поднесла бокал к губам и сделала большой глоток, в смятении пытаясь сдержать бушующий в ней огненный поток.
– И где будет висеть ваш портрет? – спросила она, возвращаясь к первоначальной теме беседы и стараясь говорить спокойно. Посмотреть на испанца она не осмелилась.
Тот показал на дальний конец стены:
– Здесь.
– О, здесь очень много свободного места.
– Я планирую иметь много детей, вот и заполню его.
– А ваша будущая жена знает об этом? – спросила Бет, понимая, что сознательно вытягивает из Эрнана информацию, и все же не в силах остановить себя. Внезапно самой важной вещью на свете для нее стал вопрос: есть ли у этого человека невеста?
Эрнан взглянул на гостью с улыбкой:
– Поскольку я еще не встретил ее, сомневаюсь, что знает. А если знает, то, должно быть, ясновидящая.
Сердце Бет подпрыгнуло, жар прихлынул к ее щекам. Она не успела произнести и слова, как услышала:
– Впрочем, я полагаю, что мне не стоит более тянуть с этим делом, если я собираюсь побить рекорд моего деда.
В мерцающем свете камина лицо Эрнана казалось каким-то таинственным. В глазах его, словно в черных зеркалах, отражались языки пламени, жесткий рот слегка приоткрылся в улыбке, обнажая ровные белые зубы. В этот момент Бет поняла, что пропала. За несколько минут она влюбилась – глубоко, безумно • влюбилась в Эрнана Дуареса.
Вырванная из задумчивости стуком в дверь, Бет резко повернулась. Луна скрылась в облаках, и небо стало непроглядным, зловеще-черным.
– Кто там?– спросила молодая женщина, хотя и так прекрасно знала кто.
Конечно, это был Эрнан, но намерения говорить с ним у нее не было.
– Уходи, уже поздно...
Она еще не закончила фразу, как дверь открылась. Бет забыла запереть ее.
– Я сказала – уходи! – зло повторила она. Будто не слыша обращенных к нему слов, Эрнан вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
От света настольной лампы высокая фигура испанца отбрасывала на стену неестественно большую тень. В его присутствии просторная и полная красивых безделушек комната стала казаться маленькой, тесной. Сердце Бет отчаянно забилось, словно у почувствовавшей опасность газели. Держась ближе к стене, чтобы избежать соприкосновения с Эрнаном, женщина направилась к двери, однако все-таки задела нежданного визитера. Этого легкого касания оказалось достаточно, чтобы ощутить нечто похожее на удар электрическим током. Кровь прихлынула к ее лицу.
О Боже! Она не должна испытывать сексуального влечения к нему. Не смеет– после всего, что произошло. Но как предательски непослушно тело.
– Прошу тебя... уходи.– Бет широко распахнула дверь.
Рот испанца искривился в улыбке, в которой не было и тени каких-либо эмоций.
– Успокойся. Уверяю тебя, я ни на что не претендую. Просто хочу поговорить с тобой... И я принес тебе вот это. – Он достал маленькую склянку с таблетками из кармана пиджака.
Бет мучительно вздохнула. Он, видите ли, ни на что не претендует! Да как бы он посмел после всего случившегося! Не желая показывать, как она уязвлена, женщина опустила глаза и посмотрела на склянку в его руках.
– Что это?
– Болеутоляющее. У тебя ведь мигрень, разве нет?
– Кто тебе это сказал?
– Мигель Родригес спросил у управляющей, нет ли у нее каких-нибудь таблеток для тебя. Он очень озабочен. – Приторная усмешка на губах Эрнана лучше любых слов говорила, что он не разделяет беспокойства Мигеля.
– Это очень любезно с его стороны, – дрогнувшим голосом произнесла Бет.– Но при чем здесь ты? Разве тебе не все равно, болит у меня голова или нет? Зачем ты принес таблетки?