Тайна египетского креста
Шрифт:
Доктор Стрэнг ответил сухо, почти протокольно:
— Нет, никаких других следов, кроме рваной раны на шее, явившейся результатом отсечения головы, а также отверстий от вбитых гвоздей на ладонях и ступнях убитого, на трупе не обнаружено.
Коронер привстал и, упершись в стол животом, громко произнес:
— Доктор Стрэнг, каково ваше заключение в связи с этим?
— Полагаю, что пострадавшему нанесли удар по голове либо выстрелили в затылок, поскольку других следов насилия на теле нет.
Эллери кивнул; «Похоже, окружной медэксперт
— По-моему, — продолжал судебный врач, — потерпевший был уже мертв, когда ему отрубили голову. Судя по ране на шее, операция была произведена очень острым инструментом.
Коронер достал какой-то аккуратно упакованный предмет, положил его на стол, развернул и поднял вверх.
Это был угрожающего вида топор на длинном топорище с лезвием, сверкающим в тех местах, где оно не было испачкано кровью.
— Как, по-вашему, доктор Стрэнг, этот инструмент мог служить для отсечения головы?
— Да.
Коронер обернулся к присяжным.
— Улика была найдена на полу на кухне в доме мистера Эндрю Вана, где, очевидно, и произошло убийство. Разрешите заметить, господа присяжные, что на топорище нет отпечатков пальцев, и это свидетельствует о том, что убийца был в перчатках либо тщательно вытер орудие убийства. Топор был собственностью убитого и обычно находился на кухне, так как слуга Клинг рубил им дрова для печи. Пожалуй, все, доктор Стрэнг. Приглашаю на свидетельское место полковника Пикетта.
Глава управления полиции штата Западная Виргиния — высокий мужчина с военной выправкой — вышел вперед.
— Что вы можете сообщить следствию, полковник?
— Были произведены тщательные поиски, — прогремел полковник голосом, напоминавшим орудийные залпы, — однако голову убитого отыскать не удалось. Не было найдено также никаких следов Клинга. Его словесный портрет разослан во все близлежащие штаты и объявлен розыск.
— Я полагаю, вы в курсе последних перемещений убитого и его пропавшего слуги? Расскажите, что вам удалось установить.
— Последний раз Эндрю Вана видели в четыре часа дня, в четверг, 24 декабря. Он навестил миссис Ребекку Трауб, жительницу Арройо, с целью предупредить, что ее сын Вильям начал отставать в учебе. После визита он направился домой, и никто, как установлено, живым его больше не видел.
— А его слуга Клинг?
— Клинга видел последним Тимоти Трейнер, ферма которого расположена между Арройо и Пагтауном, в тот же день, в начале пятого. Клинг купил у мистера Трейнера мешок картофеля, заплатил наличными и, взвалив его на плечо, ушел пешком.
— Был ли найден этот мешок с картофелем в доме мистера Вана? Это важно, полковник. Следствие намерено установить, добрался Клинг домой или нет.
— Да, был найден. Нетронутый и опознанный Трейнером как тот самый мешок картофеля, который он продал Клингу.
— Что-нибудь у вас еще есть для следствия?
Полковник взглянул на публику и мрачно ответил:
— Да, есть.
В зале наступила гробовая
На лице Эллери мелькнула улыбка; «Вот он, переломный момент…»
Полковник наклонился и зашептал что-то на ухо коронеру, Стэплтон моргнул, улыбнулся, вытер пухлые щеки и кивнул. Пикетт махнул рукой кому-то в глубине зала. Появился высокий полицейский, который вел за руку удивительное существо — маленького косматого старичка с густой бородой и глазами фанатика. Кожа лица грязно-бронзового цвета была так иссушена солнцем и ветрами, будто он всю жизнь прожил под открытым небом.
Эллери присмотрелся — старик был одет в измазанные засохшей грязью шорты и поношенный серый пуловер, а ноги с набухшими венами были обуты в какие-то замысловатые сандалии. В руке он держал странный посох — нечто среднее между палкой и жезлом, верхушка которого была украшена резной фигуркой змеи, примитивное творение какого-нибудь бедного ремесленника.
В зале послышались шепот, смешки и кое-где взрывы хохота. Коронер громко постучал, требуя тишины.
Вслед за полицейским и странным свидетелем следовал бледный молодой человек в испачканных машинным маслом брюках. Когда он проходил мимо сидевших в зале, многие его приветствовали, пожимали руки, хлопали по спине, видно, его хорошо знали.
Все трое прошли за барьер и сели. Бородатый старик трясся от ужаса, глаза его вращались, а коричневые от загара руки то сжимали, то разжимали посох.
— Каспар Крокер, встаньте!
Бледный молодой человек в промасленных брюках встал и подошел к свидетельскому месту.
— Вы владелец гаража и бензоколонки на Мейн-стрит, в Вейртоне? — задал вопрос коронер.
— Да, а в чем дело? Вы же меня знаете, сэр.
— Пожалуйста, отвечайте только на заданные вопросы. Следствие желает знать, что произошло около одиннадцати часов вечера, в канун Рождества.
Крокер глубоко вздохнул, беспомощно огляделся вокруг, словно ища поддержки, и начал:
— Я запер свой гараж под Рождество, праздник есть праздник. Живу я рядом с гаражом. В одиннадцать часов, когда мы с женой сидели в гостиной, я вдруг услыхал какой-то стук и грохот на улице, вроде бы, подле гаража. Я выбежал из дома. Было темно — хоть глаза выколи. Когда я пригляделся, то увидел человека, барабанившего в дверь моего гаража. Он меня заметил и…
— Одну минуту, мистер Крокер. Как он был одет?
Молодой человек пожал плечами.
— Темно было, я не видал. Да и ни к чему мне было его разглядывать.
— А его лицо вы не запомнили?
— Нет, сэр. Хоть он и стоял под фонарем. Он был весь какой-то закутанный, лицо прятал в шарф, оно, конечно, было холодно, но мне показалось, не хотел он, чтобы его заприметили. Гладко побритый, темноволосый, вроде, на иностранца похож, правда, говорил чисто, как истинный американец.
— Сколько, по-вашему, ему лет?
— Лет, эдак, тридцать пять. А может, больше или меньше. Кто ж его разберет в темноте?