Тайна Эрлики
Шрифт:
Что-то зашуршало в сухой траве, выскочив буквально из-под моих ног и метнувшись прочь, в сторону густого куста с мелкими листьями, через которые торчали внушительные шипы.
При моем приближении шум в ближайших зарослях смолк. Понадеявшись, что притихшая живность разбежалась или попряталась, а не затаилась, чтобы напасть на меня, я зашел в тень большого раскидистого дерева и принялся всматриваться в заросли. Судя по тому, что подлесок рос плотной стеной, и поблизости не было видно ведущих через него тропинок, крупные звери здесь не бродили. Вероятно, причиной тому служил шипастый кустарник. Однако там, где нет крупного
Подобранные ранее булыжники остались у заводи, но лучше раздобыть крепкую палку, чем надеяться на одноразовые снаряды. Вот только ничего подходящего вокруг не было видно. Под ногами валялись только мелкие сухие ветки, а весь подлесок состоял из шипастых кустов. Свободно подойти можно было только к дереву, в тени которого я находился. Но до его веток не добраться, а ствол был слишком широк, чтобы я смог залезть по нему наверх. К тому же, снизу было видно, что, несмотря на толстый ствол, ветки у этого дерева слишком тонкие и корявые.
Мне ничего не оставалось, как направиться вдоль опушки, предварительно вернувшись к заводи и прихватив булыжники.
Выше по течению берег становился все более крутым, и заросли подступали ближе и ближе к реке. В конце концов, я остановился перед подступающим вплотную к крутому обрыву колючим кустарником. Острые, величиной с палец шипы не вызывали ни малейшего желания продираться сквозь эту преграду. Обессиленно сев на край обрыва, я некоторое время смотрел на воду, стараясь ни о чем не думать. Однако лучи приближающегося к зениту светила, отогнав тень, вновь принялись припекать мою голову. С трудом поборов желание прыгнуть в прохладную воду, я поднялся и побрел в обратном направлении. А что еще оставалось делать?
Я оказался заперт между непролазными колючими зарослями и широкой рекой. И единственный открытый мне путь вел вниз по течению, прочь от той стороны, где была вероятность встречи с товарищами.
И все-таки, надо взять себя в руки и прекратить раскисать! Я жив-здоров, и это главное! И надо приложить все усилия, чтобы и впредь оставаться в таком состоянии. А для этого необходимо позаботиться о пропитании и средствах защиты от вероятных агрессивных животных. Начать следует со второго.
И словно на заказ, как только берег понизился до пологого, я увидел приставшее к нему вырванное с корнями довольно крупное дерево. Вероятно, оно сорвалось в реку с подмытого водой склона. Бросившись к нему, попытался вытащить дальше на берег. Усилия не увенчались успехом, но дерево и так плотно село на мель и уплывать не собиралось. Тогда я принялся выбирать ветку, которая могла послужить оружием. Выбрав, попытался отломать. Не тут-то было. Ветка хоть с трудом, но сгибалась практически в кольцо, однако ломаться не собиралась. Попробовал другие - результат тот же.
Взмокнув от усилий, я присел и, внимательно вглядываясь в воду, обмыл лицо и намочил волосы. Прямо у берега заметил нечто зеленоватое, торчащее под водой из песка. Помня ужасные челюсти, которые утром вырвали мой трофей, отломил от дерева тонкую веточку и осторожно подцепил ей найденный предмет. Это оказалась половинка раковины, некогда принадлежавшая двустворчатому моллюску, или подобного ему местному животному.
Раковина была достаточно удобной, чтобы набрать воды и продезинфицировать половинкой таблетки. Вдоволь я не напился, но сильной жажды теперь не испытывал. А таблетки следовало экономить, ибо неизвестно, что ждет впереди.
Еще раз осмотрев раковину, с сожалением отметил, что края слишком тупые, чтобы пытаться резать ими дерево. Отколол край камнем - получилось немного острее, так, что легко прорезало сырую кору, но скользкую твердую древесину не удалось даже поцарапать. Зато удалось отделить от ствола большой кусок коры и водрузить его на голову - хоть и весьма неудобная, но надежная защита от солнца.
Однако как же отломать палку?
Неожиданно с середины ствола донесся какой-то писк, и в дупле, на которое я прежде не обратил внимания, зашевелился серый комок. Непроизвольно схватив булыжник, занес руку для броска, но решил не спешить, а сперва разглядеть существо - уж больно жалобно оно пищало.
Из дупла вышел маленький пушистый зверек. Именно вышел на двух коротких цепких ножках, снабженных острыми коготками. Верхние покрытые серым пухом конечности напоминали неоперившиеся крылышки желторотого птенца. Круглую головку, размерами всего в два раза меньше пухлого тельца, венчали так же несоразмерно большие круглые уши. Крупные, по-детски наивные глаза смотрели на меня с какой-то непонятной укоризной, будто обвиняя в чем-то.
– Ты кто?
– спросил я, опуская руку с булыжником.
Зверек в ответ пару раз пискнул, прошествовал к толстой ветке, торчащей почти параллельно земле, и пошел по ней словно муха вниз головой, продолжая смотреть на меня немигающим взором.
– Ты съедобный?
– сам не знаю зачем, задал я очередной вопрос.
Малыш остановился и замер, продолжая оставаться вниз головой.
– Я пошутил, - моя попытка оправдаться не вызвала никакой реакции.
Поиграв с пушистиком в гляделки, я возобновил попытки отломать подходящую ветку. На этот раз, нагнув ее, принялся с силой бить под основание булыжником. Дерево затряслось, и зверек, недовольно пропищав, быстро перебрался обратно на ствол. Наконец-то ветка переломилась, но мне пришлось еще долго провозиться, перепиливая раковиной размочаленные волокна и обламывая все лишнее. Наконец в моих руках оказался увесистый и почти идеально ровный двухметровый шест. Мысль - попытаться расколоть раковину так, чтобы получилось острие, которое можно приладить на конец шеста - посчитал несостоятельной, ибо примотать наконечник все равно нечем, а раковина еще пригодится для дезинфекции речной воды.
Покрутив палку и изобразив несколько ударов по воображаемому противнику, я остался вполне довольным проделанной работой.
– Теперь можно и в путь, - я подмигнул зверьку, который продолжал все также неотрывно гипнотизировать меня.
– Счастливо оставаться, смешное дитя дикой природы.
Не успел пройти пары десятков шагов, как сзади раздался пронзительный писк, с явно слышными нотками паники. Оглянувшись, увидел, что пушистик слез с дерева и со всех коротеньких ножек спешил за мной, смешно буксуя в песке. Его верхние конечности были расставлены в стороны, а под ними оказались тонкие кожистые перепонки. Будь они хотя бы раз в десять больше, их можно было принять за крылья. Но для чего нужны такие несоразмерно маленькие крылышки, мне было невдомек.