Тайна фамильного зеркала
Шрифт:
– Это не галлюцинации. Я это видел. И я не спал! Я не спал, пропади все пропадом! Это все правда.
Время медленно шло, отсчитывая минуты тиканьем настенных часов. Юджин пролежал на кровати в полузабытьи часа два, пока не захотел пить и не почувствовал, что голова горит и трещит, как раскаленный камень. Он понял, что спуск вниз неизбежен. Впервые в жизни он почувствовал настоящий животный страх, такой, что сводило мышцы и суставы и замерзала кровь в венах; он с трудом вспоминал, что с ним произошло и что случилось с его родственниками. Страх прогнал все мысли и эмоции, завладев его сознанием; он проявлялся
Как тихий напуганный зверек Юджин бесшумно спустился вниз и нерешительно замер у дверей в гостиную - ему бы только взять графин со стола и добраться с ним до своей комнаты. Стараясь не глядеть в зеркало, мальчик подкрался к столу и осторожно потянулся за графином, он схватил хрустальную ручку дрожащими пальцами и потянул к себе. Но взгляд против его воли так и тянулся к отражению. Он заглянул в него. Непонятное странное существо наблюдало за ним через зеркало, сквозь затертое стекло его трудно было разглядеть, да и свет искажаясь затенял отражение, но его силуэт казался человеческим. Юджин замер на месте. Графин выпал у него из рук и разлетелся на мелкие осколки.
Ничего не соображая от страха, Юджин понесся в свою комнату и забился там в угол, обхватив колени руками.
– Там правда что-то есть. Я не ошибался. В этом зеркале кто-то есть!
– бормотал он, чуть слышно шевеля губами, - Что ему нужно?
Наступил самый темный предрассветный час ночи; тусклый свет разряженного фонарика слабо мерцал, поглощаемый окружающей темнотой. Юджин поежился - скоро темнота заполнит все вокруг.
"Я погиб. Меня никто не спасет. Мои единственные родственники утонули, и никто больше не знает, что я здесь. Никто не вызовет спасателей. Никто не поможет мне. Я остался здесь один. И я ничего не могу сделать, чтобы спастись. На этом проклятом острове даже нет деревьев, чтобы построить какую-нибудь лодку. У меня нет выхода. Чего мне еще бояться? Почему бы не выяснить кто там... в этом зеркале? Я все равно уже пропал", - думал он, дрожа от собственных мыслей.
"Что бы там ни было, разве может быть хуже, чем сейчас? Мне уже... почти не страшно. Я разберусь что там. Это дело принципа - мне уже просто интересно. Мне нечего терять. Разве может быть еще страшнее? Я должен пойти..."
Он медленно спустился, ничего не слыша кроме ударов сердца, которое трепетало, как парус под сильным ветром. Но на этот раз он сам себе удивлялся. Удивлялся внезапной решимости, толкавшей его на неизвестность. Юджин сразу подошел к столу, взял подсвечник и стал приближаться к зеркалу. Слабое пламя осветило отражение. Он вгляделся в лицо существа, стоящего по ту сторону и ждущего его. Юджин застыл, парализованный ужасом и удивлением. Это был его отец. У него было бледное угрюмое лицо, тяжелый взгляд застыл на лице мальчика.
– Отец!
Юджин подошел к зеркалу, держа свечку на вытянутой руке, и поднес ее к отражению. Отец. В своей обычной одежде - ветровка и джинсы. Он стоял и смотрел прямо на сына через зеркало и, казалось, будто он здесь, с этой стороны и просто смотрится в отражение. Но в комнате никого не было.
– Я давно жду тебя, - произнес он. Или Юджин смог прочитать по губам, а знакомый голос будто раздался в голове.
– Зачем ты бегал туда-сюда? Не можешь поверить в
– Во что?
– переспросил мальчик.
– Мы теперь здесь, - ответил отец.
Внезапно, за его спиной возникла фигура бабушки. Она смотрела некоторое время на внука и исчезла за рамой. Юджина удивил этот взгляд - какой-то ровный, безразличный.
– Мы здесь... В этом мире, - продолжал отец, - А ты пока там.
– Что мне делать, отец? Как мне выбраться с острова?
– У тебя нет выхода. Ты не сможешь выбраться. Доплыть не на чем, а грузовые корабли проходят в десятках миль от острова. Рыбаки тоже в этих водах не рыбачат.
– Что же мне делать? Должен быть выход!
– Ты должен быть с семьей, с нами.
– Но я не могу. Как?
– В моем кабинете, в верхнем ящике стола лежит пистолет. Он заряжен. Там есть два-три патрона. Тебе хватит одного.
– Нет, я не смогу!
– воскликнул Юджин, слезы потекли по щекам.
– Не будь слабаком! Сделай это. Ты ничего не заметишь. Ты же хочешь быть с нами?
– Нет, не хочу, - мальчик плакал.
– Ты должен быть с нами. У тебя никого нет кроме нас. Мы одна семья. Мы должны быть вместе.
В отражении показалась фигура Элеонор. У нее было такое же неестественно бледное лицо и молчаливая легкая улыбка.
– Не огорчай отца. Подумай, ведь он прав.
Юджин закрыл лицо руками и выбежал из комнаты. В холле он прижался к дверному косяку и стоял несколько минут плакал. Потом на него нашло оцепенение, из которого его вывел вихрь мыслей внезапно заполнивших голову. Он решил проверить и поднялся в кабинет - пистолет действительно был на месте, которое указал отец. Юджин удивленно повертел его в руках и положил обратно в ящик. Значит, это все реальность. Это не сон и не воображение его больной головы, горящей от температуры. Юджин уже не старался придумать какие-нибудь объяснения всему происходящему; разворачивающиеся вокруг события давно перешли за грань естественного и поддающегося определению. Его страх перерос в обостренное нервное любопытство - что с ним будет дальше?
– Убедился?
– спросил отец. Он ждал его на том же месте.
– Да. Но я не хочу этого делать.
Отец вздохнул и расстроено покачал головой. Его глаза изучающе скользили по лицу сына. Юджин заметил, что у него необычайно черные глаза, которые прожигали как угли. Это удивило его, он отлично помнил, что у отца были светло-серые глаза, как ... у бабушки. Бабушка появилась внезапно, бесшумно подошла и встала рядом с сыном. Мальчик внимательно посмотрел на нее - такие же глубокие черные глаза, какие-то неживые, и спокойный, неподвижный взгляд.
– Милый, ты ведь один остался, - сказала она внуку, - Как ты будешь жить? Один, без семьи. Мы хоть и не знали друг друга долгое время, но все-таки семья. Твой отец желает тебе добра, как и все мы. Послушай его.
– Но, я не могу так!
– воскликнул Юджин, - Я ничего не знаю об этой жизни. Я хочу узнать.
– Для чего?
– удивился отец, - Жизнь глупа и мгновенна. Доживешь до девяноста лет и скажешь себе тоже самое, что так ничего и не узнал об этой жизни. Будешь только помнить разочарования, несбывшиеся желания, напрасные стремления... Сколько напрасных стремлений накапливается за жизнь!