Тайна фамильного зеркала
Шрифт:
– Да, в городе много суеты. Но и от такого спокойствия утомиться можно, - выпалил Юджин.
– От чего? Разумеется, нет, - воскликнула Элеонор, переглядываясь с остальными, - Ты ничего не понимаешь.
– Завтра поплаваем под парусами. Тебе это понравится, - переменил тему отец.
Немного поговорив и выпив пару чашек кофе, семья стала расходиться по комнатам. Юджину предложили небольшую комнату в мансардном этаже, из окна которой открывался замечательный вид на море.
Парень стоял у окна и смотрел в темноту, когда к нему зашел отец.
– Поговорить с тобой хотел.
– У тебя есть такая редкая возможность, -
– Ты должен остаться и жить здесь на острове. У тебя никого больше нет кроме меня, кроме моей семьи. Ты один. Мы должны жить все вместе. Будешь помогать мне с магазином. У меня хороший компаньон. Он со всем сам разбирается, я редко там бываю. Этот остров - мой дом. Наш дом. Может быть и твой. Тебе нравится наш остров?
– Если честно, не очень. Я хотел бы жить в городе и получить хорошее образование. Мой дед уже договорился, что после окончания школы я поступлю в юридический колледж в Кэмбридже.
Отец молчал. Его бледное лицо передернулось и исказилось хмурой, но хорошо скрываемой гримасой. Он был разочарован.
– Здесь теперь твой дом. А мы - твоя семья. Подумай, ты одинок. Некому тебя поддержать.
– А моя мать?
– Когда ты видел ее в последний раз? Она бросила тебя. И уже не помнит твоего имени. Ты ей не нужен.
– Неправда. Она просто далеко.
– Она всегда была далеко и будет. Ты одинок.
Мальчик молчал. Отец тихо вышел из комнаты и на пороге сказал:
– Подумай. А про свою мать здесь больше не вспоминай.
Он закрыл дверь и Юджин остался в тишине. Он сидел, не двигаясь, и думал, пока, наконец, у него не зазвенело в ушах от этой оглушающей тишины. Парень подбежал к окну и распахнул его настежь. В комнату ворвался влажный соленый воздух и шум плещущихся волн.
Юджин проснулся и сначала долго не мог вспомнить, где он. От воспоминаний начала болеть голова и стучать в висках. Вскоре прошедший день постепенно всплыл в его памяти: он вспомнил свое шестичасовое путешествие, ночное море, уединенный остров, скалистые утесы и усыпанный галькой берег - обделенная красками северная природа.
Он встал и подошел к окну. Выглянув, Юджин вздрогнул от увиденного. За окном ничего не было: взгляд тонул в серо-зеленой неподвижной мгле. Парень поспешил вниз. В холле стоял дядя и накидывал куртку.
– Видел, какой сегодня туман? У нас это частое явление.
Он открыл дверь и они вышли на крыльцо. Их тут же поглотили клубы тумана, скрыв стену дома и дверь. Это было настолько непривычное ощущение, что в первую минуту становилось страшно до дрожи от какой-то обреченности. Не было видно ничего: ни неба, ни земли, ни края горизонта. И, усиленно вглядываясь, так хотелось что-то увидеть, различить сквозь эту плотную завесу - хоть маленький край неба, пусть даже затянутого тучами, хоть камешек или травинку под ногой. Но казалось, ничего этого не существует. Поражала удивительная тишина, как будто туман поглощал все звуки и заглушал даже твой собственный голос и дыхание. Серая душная мгла опустилась непроницаемым облаком и не пропускала никаких движений, никакой жизни извне.
– Так умиротворяюще, да?
– сказал дядя.
Юджин вздрогнул, он забыл, что не один.
– Слишком умиротворяюще. Даже страшно, - ответил мальчик.
– Пойдем в дом, будем завтракать.
Юджин постоял еще немного, тщетно вглядываясь перед собой, и ощупью стал пробираться к входной двери.
Позолоченная ажурная рама отражала свет бликами разной яркости и глубины. Мелкая сетка трещин покрывающих ее, придавала зеркалу утонченный налет древности. Само стекло было гладким, ровным, словно поверхность горного озера. Оно не искажало и не искривляло пространство, но отражало предметы будто в дымке старины, немного размывая очертания и приглушая тона.
Юджин провел рукой по холодной позолоте и отступил на шаг, чтобы еще раз взглянуть на это изделие с дальнего ракурса.
– Как ты его находишь - старомодно?
– спросила бабушка, входя в гостиную, где мальчик ждал остальных, чтобы вместе позавтракать.
– Необычное. Кажется, очень ценное.
– Да, оно ценное для нас. Этому зеркалу больше двухсот лет. Оно принадлежало предкам моего мужа - твоего дедушки. Сколько поколений запечатлелось в нем. Оно знает о нас все. Знает нас, лучше нас самих. Большая часть жизни нашей семьи прошла перед ним. Оно неизменно висит здесь уже полвека.
– Как семейная реликвия?
– Как молчаливый свидетель. Кажется, когда мы уйдем из этого мира, оно будет продолжать жить за нас. Будет глазами, связывающими нас с этим миром.
Туман, окутавший остров, вскоре растаял; небо просветлело, заблестело солнце, раскидывая косыми лучами по волнам моря. Казалось лето пришло и сюда, в этот унылый угрюмый край мира. Юджин отправился к морю. Но он не успел дойти до берега, когда солнечный свет внезапно потух и небо застелили штормовые тучи. Пронесся холодный ветер, прижимая безжалостными порывами тонкую молодую траву к земле. Море волновалось, оно дышало задумчиво и раздраженно; на его дымчато-серой поверхности кружились пенистые гребни; каскады волн накатывали на каменистый берег, оставляя полосы пены, они извивались и бились о поднимающиеся из воды утесы, стремясь в непрерывном потоке сломить скалистые глыбы, которые были безмолвны, сохраняя свою упорную стойкость. Стихия не бушевала, она будто играла и веселилась этой игрой, каждым своим движением напоминая, что может ударить в полную силу.
Юджин насквозь промок пока добежал до дома. Не успел он подняться на крыльцо, как струи дождя сплошным потоком полились с неба. У входной двери стоял отец, опираясь на перила, и, покуривая сигарету, наблюдал за грозой.
– Завтра прогуляемся под парусами, - сказал он, заметив взобравшегося сына.
– Вряд ли это получится, если будет гроза.
– Завтра будет спокойно. Всегда так бывает. Выглянет солнце и будет легкий бриз, который нам как раз и нужен.
– Отец, почему ты живешь здесь? Разве где-нибудь в городе не лучше?
– Я бываю в городе по делам фирмы. А вообще, здесь мой дом. Я не представляю, что могу жить где-нибудь еще. Мы все привязаны к этому месту.
– Но здесь так уныло, так однообразно.
– Да, однообразно. И жизнь течет незаметно. Но как будто нас здесь что-то держит. Я хочу, чтобы ты пожил здесь. Понял, почему мы любим это место. Посуди сам, у тебя никого нет. Здесь твоя новая семья. Ты должен остаться.
– Нет, отец. Не огорчайся. Но я не представляю, как я могу здесь жить.
– Юджин, как ты можешь быть таким черствым? Твой отец просит тебя, - на крыльцо вышла Элеонор и остановилась рядом с ними.