Тайна гибели генерала Лизюкова
Шрифт:
В результате на основании имевшихся материалов Сухоручкин составил доклад, в котором сделал вывод о гибели Лизюкова. Но вопрос о месте его захоронения так и остался тогда без ясного ответа, что в дальнейшем дало почву для всевозможных слухов. Неслучайно сам Сталин подозрительно спрашивал некоторых видных советских военачальников, не перебежал ли Лизюков к немцам.
Можно предположить, что расследование исчезновения Лизюкова не остановилось и после доклада Сухоручкина, а продолжилось уже по линии НКВД. Особенно когда стало ясно, что Сталин явно подозревает здесь подвох.Развеять эти подозрения могло только обнаружение трупа Лизюкова. Но сделать это было уже невозможно, так как район боёв 2 ТК оказался в руках противника. Оставалось искать тех, кто мог дать хоть какие-то показания о возможном захоронении генерала.
А
Человек, действительно похоронивший командира корпуса, доложил бы об этом командованию сразу же после возвращения в свою часть! У него не было ни права, ни причины, ни даже повода скрывать этот факт! Он же не преступника хоронил, чтобы об этом никто не узнал! Никак не могли молчать и бойцы, участвовавшие в захоронении Лизюкова. Но если верить озвученной НТВ версии, то получается, что… все они молчали, делая из случившегося какую-то нелепую тайну!
Казалось бы, первым делом после возвращения из Лебяжьего водитель Лизюкова должен был прийти в штаб корпуса и громогласно заявить: «Я нашёл погибшего генерала Лизюкова и лично с группой бойцов похоронил его, за что и ручаюсь!» И прекратились бы кривотолки, товарищу Сталину послали бы срочную депешу о том, что генерал Лизюков не попал в плен, а честно погиб в бою, и расследование завершилось бы указанием о дате и месте захоронении героя. А в штабных бумагах обо всём этом остались бы соответствующие записи.
Но ничего подобного в документах нет! Мы напрасно будем искать в них хоть малейшее упоминание о захоронении в Лебяжьем. Ни в бригадных, ни в корпусных, ни даже во фронтовых документах нет ни слова о захоронении Лизюкова его личным водителем.
Предвижу сомнения скептиков: может, не все документы сохранились, а в пропавших и было донесение об этом… Отвечаю: ни одна из бригад 2 ТК, тем более корпус, целиком в окружение не попадали и штабных документов не уничтожали. В соответствующие сроки материалы, представляющие интерес для истории войны, были переданы в архив, где хранятся и по сей день. Но если даже предположить, что какие-то бумаги всё же пропали куда-то по неизвестным нам причинам, то и это ничего не меняет. Потому что сохранились итоговые документы штаба Брянского фронта, в которых была суммирована полученная из нижестоящих штабов информация по интересующему нас делу.
Но может быть, водитель Лизюкова нашёл и похоронил его уже после того, как завершилось расследование Сухоручкина, поэтому в документах и нет никакого упоминания об этом?
Это предположение тоже не выдерживает критики. Расследование Сухоручкина завершилось к началу августа. К тому времени немцы занимали Лебяжье уже почти неделю, следовательно, последний шанс похоронить Лизюкова был только ранним утром 26 июля. Если бы водитель генерала и сопровождавшие его бойцы действительно сделали это, то в штабе 2 ТК вскоре узнали бы об обнаружении и захоронении командира корпуса, о чём обязательно сообщили бы и Сухоручкину. Но в штабе корпуса только разводили руками. Там не могли доложить наверх не только о «захоронении Лизюкова его личным водителем», но и о каком-либо захоронении вообще!
2 ТК, командиром которого и был генерал Лизюков до своей гибели 23 июля, был отведён из района боёв уже утром 24 июля и к моменту окружения наших войск в Лебяжье находился в тылу [237] . Следовательно, даже если бы кто-то во всём корпусе и узнал о местонахождении убитого Лизюкова (как показывают документы, точной информации о гибели Лизюкова в штабе корпуса не было вплоть до конца июля), то для поисков его тела надо было организовать специальный выезд на места прошедших боёв, о чём непременно осталось бы упоминание в документах.
237
ЦАМО. Ф. 202. Оп. 50. Д. 1. Л. 302.
Совершенно очевидно, что такие вопросы не решались по чьему-то личному хотению. К примеру, водитель Лизюкова никак не мог просто так взять машину, бойцов и самовольно поехать искать генерала без разрешения командования. По тем временам это могли в лучшем случае посчитать самовольной отлучкой из части, а то и попыткой дезертирства. На передовой же, где командиры из других частей не знали, кто и зачем едет в сторону противника на машине, могли вообще открыть огонь по «перебежчикам» и уничтожить всю поисковую группу на месте! Так что ни о какой самодеятельности в поисках генерала не могло быть и речи! А целенаправленный выезд на поиски Лизюкова обязательно оставил бы след в документах. Ведь даже попытка неудачной разведки с целью выяснить местонахождение танка командира корпуса на рассвете 24 июля была зафиксирована в донесениях.
Как видим, архивные документы однозначно опровергают версию о захоронении Лизюкова в Лебяжье. Что скажут нам на это «телерасследователи»? Как объяснят столь вопиющие противоречия?
А никак. Объяснять что-то они явно не хотят. Вместо объяснения нам говорят: «было письмо водителя…»
Хорошо. Допустим. Предположим, что по неким совершенно фантастическим причинам личный водитель Лизюкова и его помощники, похоронившие генерала в Лебяжье, сговорились и решили никому об этом не говорить, даже своему начальству! Они поклялись скрыть это как важную военную тайну и молчать до окончания войны! Только поэтому, несмотря на все приложенные усилия, расследование не дало никаких результатов, и о могиле Лизюкова в Лебяжье так никто тогда и не узнал! А после войны водитель опомнился и решил поведать об этой жгучей тайне в своём письме.
Но кому ж он решил поведать об этом? Ну конечно, семье генерала, его вдове и сыну! И вот так появилось письмо личного водителя Лизюкова — главное доказательство захоронения генерала в Лебяжье! Оно появилось после войны, и поэтому-де в архивных документах о нём не было никаких упоминаний! Так, вероятно, хотят объяснить нам загадку письма сторонники версии водителя?
Увы, у них и тут получается явный конфуз! Потому что ни о каком письме водителя с рассказом о захоронении Лизюкова в Лебяжье ни вдова, ни сын Лизюкова ничего не знали и никогда такого письма не получали!Это совершенно достоверный факт! Об этом в послевоенные годы рассказывал и писал сын Лизюкова Юрий. Известно, что вдова Лизюкова «как ни добивалась, но не получила никаких уведомлений о гибели мужа» [238] . Уже после окончания войны она написала три письма Сталину с просьбой прояснить судьбу Лизюкова, но ни на одно из них так и не получила ответа. В одном из этих писем она писала: «Я обращаюсь с просьбой. Я хочу знать, где и как погиб мой муж и где остался его труп?» [239]
238
Кривицкий А. Ю.Не забуду вовек. М.: Воениздат, 1964. С. 237.
239
Кривицкий А. Ю.Не забуду вовек. М.: Воениздат, 1964. С. 237.
Зачем же ей надо было писать такие письма Сталину, если б она имела письмо водителя, в котором тот чётко и ясно объяснил ей, где и когда он похоронил Лизюкова? Незачем! Но она писала… Всё это ещё раз говорит о том, что ни о каком «письме водителя» вдова Лизюкова не знала.
Версия о «письме водителя» вступает в противоречие со всеми опубликованными после войны мемуарами и исследованиями! Это мемуары Кривицкого, Симонова, Ивановского! Даже из книги воспоминаний Катукова, откровенно выдумавшего сцену последнего боя Лизюкова и на бумаге похоронившего генерала на кладбище в Лебяжье «со всеми воинскими почестями» (об этом «свидетельстве» я уже писал ранее), следует, что об этой могиле знали очень многие люди, а не один водитель! Но тогда никакой тайны захоронения не было бы и в помине, и в архивных документах было бы прямо сказано, что генерал Лизюков похоронен в Лебяжьем.