Тайна голубиного пирога
Шрифт:
– Я видела вас на церковной службе и решила приготовить вам «пьяный торт». Любимое лакомство ее светлости. Когда готовила, использовала даже больше хереса, чем обычно. Подумала, что вино не помешает: представляю, каково жить в этом сыром доме да вдобавок слушать шум из лабиринта. Служанка миссис Кэмпбелл так к этому и не привыкла.
Пуки почувствовала благодарность к этой приветливой девушке, ведь никто из дворцовой прислуги раньше с ней не заговаривал. Проведя Элис на кухню, Пуки усадила ее за стол и стала заваривать чай.
– Вы не похожи на служанку, – заметила индианка, доставая лучшую фарфоровую посуду своей госпожи. – Они обычно пренебрегают буквой «н» и любят почесать языками. Хорошенькие девушки вроде вас, как правило, занимают должность не ниже горничной.
– Да и вы ничем не напоминаете прислугу, – ответила Элис, оглядев Пуки с ног до головы. – Говорят, что вы единственная служанка принцессы.
Пуки, присев напротив, отрезала два больших куска торта и поставила тарелку перед Элис.
– Я всегда была личной горничной ее высочества, – сказала Пуки, вздернув подбородок.
Элис недоверчиво уставилась на нее:
– Значит, вы были камеристкой и теперь скатились до положения «прислуги за всё»? Что же вы такого натворили? Заложили фамильную посуду?
Услышав подобное предположение, Пуки недовольно нахмурилась:
– Обстоятельства ее высочества изменились, и ей пришлось распустить всех слуг, кроме меня.
– Вот это да! Ну и повезло же вам! Почему именно вас она оставила?
Пуки, обдумывая ответ, долго смотрела в потолок.
– Я не только послушна, но к тому же бесстрашно защищаю гардероб ее высочества от моли, – сказала она, усмехнувшись.
Элис кивнула в сторону кухонной плиты:
– И вот теперь вам приходится делать всю готовку и уборку за меньшую плату?
– Для меня большая честь служить ее высочеству, – ответила Пуки, горделиво выпрямившись. – Ее отец был махараджей Приндура. Когда моя мать узнала, на кого я работаю, она три дня плакала от счастья.
Элис удивленно приподняла бровь:
– Странно, что, узнав о случившемся, она не плакала три дня от стыда.
Пуки нахмурилась.
– Я не разношу сплетен о его высочестве, – заявила она, разливая чай.
– Пусть даже так, но вам, наверное, было нелегко в один прекрасный день заняться мытьем полов. Почему вы безропотно смирились со своим новым положением?
Пуки вскинула подбородок:
– Мое место рядом с ее высочеством. Я разделяю с ней и печали и радости.
Элис удивленно уставилась на нее:
– Значит, вы еще из тех служанок? Их не так-то много осталось. Ее светлость добра ко мне, но я не могу похвастаться такой преданностью. Хотела бы стать камеристкой. Какие красивые платья можно получить, когда они наскучат хозяйке! Правда, госпожу для себя надо выбирать очень тщательно. Есть такие, кто не любит отдавать свои старые платья камеристкам: этим леди не нравится, что те щеголяют в одежде, которую они сами недавно носили.
Пуки положила в чай немного сахара.
– Ее высочество отдает мне свои платья, но я их не надеваю. Уж очень смешно в них выгляжу. Одежда принцессы очень изысканная, а у меня большие ноги. Поэтому я вынуждена продавать эти платья, а деньги отсылать матери.
Взяв кусок торта, Элис сказала:
– Иногда мне приходит в голову, что хорошо бы отправиться на работу в колонии.
– Не впадайте в пагубную привычку думать, что где-то в другом месте жизнь для вас была бы намного лучше. Моль есть повсюду, – сказала Пуки с набитым ртом.
– Не все наши хозяева и хозяйки одинаковы, – заметила Элис. – Рано или поздно вы все равно узнали бы от кого-нибудь, что я была горничной у Бэгшотов. Четыре года назад генерал обвинил меня в воровстве. К несчастью, его жена тогда была больна и не смогла меня защитить. Миссис Бэгшот – лучшая госпожа, которая у меня когда-либо была. Она даже намекала, что я стану ее следующей камеристкой. Но генерал уволил меня без всякого предупреждения и отказался давать письменную рекомендацию. Вот почему теперь я на побегушках у графини. Очень благодарна, что ее светлость вообще меня взяла, больше никто не хотел, но она платит мне жалованье как прислуге из Германии. Мерзкая работенка – обслуживать генерала. Держитесь от него подальше.
Пуки налила ей еще чая.
– Значит, вас понизили в должности: были горничной – стали «прислугой за всё»? Почти так же, как я.
Элис скрестила руки на груди:
– Если хочется выпить кружечку пива, хожу в «Королевский герб» вместе со слугами самого низкого пошиба. Настоящая дыра! По справедливости, мое место в «Митре», с дворецкими и экономками.
Пуки снова села, держа в руках чашку с блюдцем.
– Мы обе выполняем работу, не соответствующую нашему статусу. И все же надо быть благодарными, что состоим на службе и приносим пользу. А сейчас доедим этот торт, пока ее высочество не увидела. Этим мы избавим ее от опасности располнеть. Хорошая прислуга всегда в первую очередь думает о своей хозяйке.
Элис сделала еще глоток и взглянула на пол:
– Как вы собираетесь бороться с тараканами? От них мурашки бегут по телу.
– У меня есть план на этот счет, и он очень хорош, – ответила Пуки, потягивая чай.
Позднее в тот же день Минк разглядывала книжные полки в библиотеке, выискивая руководство по этикету. Она, конечно, хорошо изучила порядок приглашений, ритуал дневных светских визитов, но уже после ее переезда во дворец вступили в действие новые правила. Выбрав несколько томов, она перенесла их на отцовский письменный стол и начала перелистывать в поисках указаний. Один текст гласил, что, когда в округе появляется новый жилец, старожилы шлют ему свои визитные карточки. Если с кем-то из них он хочет познакомиться, то посещает их лично в течение недели или оставляет карточку. В маленьких городах обычно ждут, пока о новоприбывшем не станет известно больше.