Тайна Хермелирда
Шрифт:
– Господь наделил нас некоторыми парными частями тела, таким образом, дав возможность не отступать перед трудностями жизни.
– Это слова настоящего рыцаря! Колман, хорошо ли был подготовлен доспех Тима?
– Спросил Бернар Колмана.
– Его гамбезон в районе плеч был усилен кожаными вставками, ваша светлость. Да и сама кольчуга не пострадала - Протараторил оруженосец.
– Хватит болтать, Колман! Лучше дай мне кувшин и приведи коня!
– Наконец выдавил из себя Тим.
– Будет исполнено, господин.
– Обрадовано сказал Колман.
Тим жадно пил воду. Утолив
– Все было действительно справедливо. Я опорочил рыцарское звание и Вейсшейт, отец. И не заслуживаю прощения.
– Не говори глупостей, сын.
– Бернар радовался, что с Тимом все в порядке.
– Ты проявил себя мужественно в этой схватке и доказал, что достоин рыцарского титула. А твое поражение - это всего лишь отсутствие боевого опыта.
– Слова его светлости мудры и не требуют дополнений.
– Сказал Олаф.
– Да и техника ведения конной схватки у Тима на высоте, признаю.
– Давайте же займем места и будем следить за дальнейшими событиями турнира.
– Сказала успокоенная Бруна.
– И пожелаем Олафу победы в нем.
– Нет, матушка, мне необходимо побыть одному. С родительского позволения я удалюсь в свое жилище до вечернего пиршества. А тебе, Олаф, я искренне желаю выиграть на этом ристалище.
Не услышав от родителей запрета покидать турнир, Тим поднялся на ноги, грубо вырвал поводья из рук Колмана и через минуту уже скакал по дороге, ведущей в замок, оставляя за собой голос герольда, объявляющем о безоговорочном триумфе норвежца в первом этапе турнира.
Стекла зала, где проходило пиршество, были украшены витражами библейской тематики. Старательные музыканты услаждали слух присутствующих звуками арфы. За длинным столом, во главе которого сидел герцог Раймунд Отто и Эделина, расположилась вся знать, что присутствовала в то время в Монде. Участники прошедшего турнира наперебой делились впечатлениями, хвастались своим состоянием и говорили всяческие любезности в отношении присутствующих дам. Изысканные блюда с герцогского стола пришлись всем по вкусу, а кувшины с вином слуги не успевали доливать.
Тим уже перестал считать количество выпитых им сегодня кубков. По мере накатывавшегося опьянения события прошедшего дня все меньше его волновали. После поражения на турнире ситуация стала действительно паршивой. Когда Тим входил сюда, то встретил Анну. Девушка неловко ему улыбнулась и, ничего не сказав, ушла занимать свое место. Вот и сейчас они сидят с ней почти рядом, но Анна не одарила его ни одним взглядом, как будто бы Эгон стал ей полностью безразличен. Или и был безразличен до этого?
– Ты видел, с каким безразличием этот напыщенный норвежский циклоп взял золото из рук его светлости после победы на турнире?
– Рядом с Тимом какой-то разгоряченный выпивкой сеньор шептал своему соседу по столу.
– Это не человек, а сущий дьявол!
Упоминание об Олафе и его победе ожгло сердце Тима еще сильнее. Эгон сам видел, как на его глазах, еще перед началом пира, Анна и норвежец встретились в коридоре замка. На половине лица, что была видна из-за волос Олафа, появилась усмешка, и он, как бы невзначай, коснулся руки дочери
"Не могу больше вспоминать, хватит!" - подумал Эгон и в очередной раз приложился к кубку. Он бросил взгляд на Олафа и увидел, что тот, ни с кем не общаясь, сидит и смотрит в стол. При всем желании, Тим не мог испытать к норвежцу чувство неприязни, так как прекрасно знал его доброжелательность.
В это время, Раймунд поднялся, чтобы сказать очередную торжественную речь:
– Я благодарю всех собравшихся здесь за то, что почтили меня своим присутствием. И поражен храбрость рыцарей, участвующих в турнире. Для меня честь принимать подобных гостей в своем имении. И как бы мне не хотелось омрачать это торжество скверными вестями, но я должен прочитать это вслух.
– С этими словами Отто достал клочок бумаги, который был принесен почтовым голубем, и выразительно зачитал.
– Это письмо о помощи от барона Хермелирда Седрика Дика. Что вы думаете по этому поводу?
– Но, ваша светлость, - проворчал один из присутствующих сеньоров, - я лично знаком с властителем юго-восточных земель. Граница с Хермелирдом, с его слов всегда считалась одной из самых безопасных, ведь там находятся глухие леса, и нет никаких дорог. Уверен, что разбойникам, тем более в огромном количестве, неоткуда там взяться.
– Тем не менее, барон Дик прислал это письмо, а это значит, что я просто не имею права отказать ему в помощи!
– Продолжил Раймунд.
– И я вышлю людей на подавление беспорядков в Хермелирде. Кто-нибудь из гостей имеет желание присоединиться к походу?
В зале резко воцарилась тишина. Было видно, что никто из присутствующих не желает участвовать в данной кампании. Так обычно происходило вовсе не потому, что эти славные рыцари чего-то страшились: закаленных в битвах воинов вряд ли могло что-то испугать. Господа всего лишь видели бесперспективность похода, не приносящего карману ровным счетом ничего. Тишину нарушил Олаф:
– Ваша светлость, я пришел в Монд со своими людьми. С ними же я готов отправиться на защиту Хермелирда!
– Но, Олаф, - слегка опешил Раймунд, - Ты прошел со Святой земли долгий путь. Почти не отдохнув, ты принимаешь участие в турнире и, мало того побеждаешь в нем. Теперь ты хочешь снова отправиться в дорогу! Ты настоящий рыцарь и я горжусь тем, что в моих землях находится подобный гость! Решено. Завтра, с лучами рассвета, Олаф и его люди отправляются в Хермелирд!
– Благодарю за оказанное доверие, Ваша светлость!
– Поклонился норвежец.
– Я не подведу. Через день после моего приезда в Хермелирд, все бандиты будут толпиться у ворот преисподней!
– Когда ты вернешься оттуда, я щедро вознагражу тебя золотом.
– Закончил свою речь Отто.
– Стольким золотом, что, клянусь, норвежский король будет в изумлении от нашей щедрости, когда господин Олаф вступит на родную землю!
В зале послышалось недовольное бормотание наиболее алчных особ. Чтобы разрядить обстановку, а также поняв, что лучше момента для разговора может не настать, герцог Бернар Эгон сказал: