Тайна храма
Шрифт:
— А что мы им скажем? — грустно заметил Виктор. — Что мы ищем порталы в другие миры, но нас пытается опередить американский дядюшка?
— Смешно, — отозвался Максимов, — и грустно, так как надеяться придется только на себя. А вам, я так понимаю, надо оторваться от преследователей.
— Все так серьезно? — удивился Виктор. — Вы не преувеличиваете, опасность, грозящую Эмме.
— Не только девочке, но и вам, и мне, — убежденно констатировал Максимов. — Лучше перестраховаться.
— И что вы предлагаете?
— Первое — не возвращаться в вашу квартиру. Может кто-нибудь забрать из нее все
— Мой друг живет в том же доме, и у него есть ключи от моей квартиры, — неохотно ответил Дорохов. — Но неужели все так серьезно? Но раз вы настаиваете, я позвоню.
— Не звоните с мобильного, — предостерег Максимов. — И с городского телефона тоже не надо. Воспользуемся телефоном соседей. У меня прекрасная соседка, Роза Ильинична. Пенсионерка, домохозяйка, сидит с двумя маленькими внуками. В это время они как раз дома обедают.
Максимов жестом пригласил Виктора следовать за ним и направил свою инвалидную коляску к выходу. Соседка, полная, опрятно одетая женщина, радостно встретила его на пороге своей квартиры и ничуть не удивилась просьбе позвонить с ее городского телефона. Дорохова Максимов представил как своего ученика. Женщина оставила их в коридоре рядом с телефоном и поспешила на детский крик, раздавшийся в глубине квартиры.
Вернулась Роза Ильинична в тот момент, когда Виктор положил трубку.
— Ну, что Гоша, — задушевно прокомментировала она. — Опять твой телефон прослушивают? Напрасно ты себя накручиваешь, но я не возражаю, если надо приходи.
— Да вот! — виновато ответил профессор. — Боюсь конкурентов, украдут мои статьи и опять выдадут за свои.
Женщина снисходительно на него посмотрела и только покачала головой, закрывая за ними входную дверь.
Вернувшись на кухню к Максимову, профессор заставил Виктора дать ему подробный отчет о сегодняшнем посещении молодыми людьми театра. На протяжении всего повествования Виктора он многократно и бесцеремонно вскрикивал: «Вот видите! А что я вам говорил!».
Хозяин квартиры после услышанной истории еле сдерживал переполнявшие его чувства:
— Вот видите, стоит повернуть нос в правильном направлении, и к тебе сразу устремится нужная информация. Но мне, к сожалению, порадовать вас нечем. У меня родилось множество гипотез после прочтения записей, но ни одна из них не выглядит стройной теорией. Я буду изучать мемуары со всем своим рвением, но вам надо исчезнуть на пару дней, чтобы не подвергать себя и меня опасности. Вы сами сможете мне позвонить, когда будет нужна моя помощь.
Дорохов договорился со своим приятелем, что они встретятся вечером не далеко от его дома, где тот передаст документы, вещи и его ноутбук, а также на своей машине отвезет его и Эмму к себе на дачу в нескольких километрах от Москвы.
Дача эта оказалась небольшим кирпичным домом, окруженным высоким металлическим забором. Они выгрузили из машины вещи и продукты, купленные по дороге в супермаркете. Хозяин дома, исполинского телосложения мужчина, легко подхватил багаж гостей и занес его в дом. За все время их короткого путешествия из Москвы до загородного дома этот человек не произнес ни единого слова, разве что в первый момент знакомства буркнул, что зовут его Гарик.
Эмма ехала на заднем сиденьи автомобиля и с удивлением отмечала отсутствие у Гарика шеи между огромными плечами и головой. Дорохов, не вдаваясь в подробности, объяснил, что ему и девушке нужно укрыться на несколько дней от посторонних глаз. Водитель меланхолично кивнул в ответ, никак не выдавая своего любопытства. С таким же безразличием он передал Виктору сверток, который тот протянул ей. Аккуратно развернув его, Эмма обнаружила «Карту Рома».
Внешний невзрачный вид дома был прямой противоположностью внутреннему убранству. Большая комната на первом этаже была гостиной, столовой и кухней одновременно. У противоположной стены от входа возвышался огромный серый камин невероятной красоты. Такое впечатление, что его вынесли из музея или старинного замка. Над ним висело помутневшее от времени большое зеркало в массивной золотой раме.
Вся находившаяся в комнате мебель была темного дерева и сделана в одном грубовато-рубленном стиле. Все это напоминало старинную таверну или скорее рыцарский замок. Перед камином, по обе его стороны расположились два просторных кресла, вывезенных, видимо, из того же музея, где обитал раньше и камин.
Сколоченный из больших досок, но изящный, большой, круглый обеденный стол стоял посередине комнаты. Вокруг него, словно стражники, примостились четыре стула с высокими резными спинками. Справа и слева, между двух окон прилипли к стенам два одинаковых старинных буфета, грозно смотрящие друг на друга через обеденный стол. Все четыре окна закрывали темные деревянные жалюзи.
Входная дверь в комнату делила стену пополам. Справа уместилась небольшая и очень красивая кухня. Узкая столешница расположилась углом. Она начиналась от дверной коробки, поворачивала на девяносто градусов, проползала под подоконником окна и упиралась в боковую часть буфета. Под всей столешницей находились одинаковые, словно близнецы, резные деревянные ящики.
В правом углу там, где столешница поворачивала, в нее была врезана треугольная раковина медного цвета с массивным курносым краном. Через полметра по направлению к двери почти незаметно расположилась узкая газовая плита темно коричневого цвета. Над столешницей висели резные кухонные шкафчики, прибитые по всей стене, начиная от дверной рамы вплоть до самого окна, расположенного на другой стене дома.
Слева от входа расположился угловой величественный многостворчатый шкаф, упирающийся прямо в потолок. Там, как оказалось, спрятались два холодильника и еще множество нужных вещей. Между шкафом и окном элегантно закручивалась вверх деревянная винтовая лестница.
На втором этаже было не менее интересно. Между двумя комнатами втиснулась ванная, к большому удивлению, вполне себе современная. Одна из комнат была спальней, в которой царствовала большая деревянная кровать с балдахином. В этой же комнате стоял небольшой деревянный шкаф, по стилю напоминающий мебель на первом этаже, и два стула на высоких ножках.
Другая комната оказалась мастерской. Войдя в нее, сразу становилось понятно, что вся мебель была изготовлена хозяином своими руками.
Стоя посреди мастерской, Эмма восторженно захлопала в ладоши и в восхищении воскликнула: