Тайна Иерихонской розы
Шрифт:
— И много людей в округе думают, что мистер Джон виновен?
На ее лице отразилось негодование.
— Но он ничего не говорит. Он не упоминал имени мисс Лаурин с тех нор, как это все произошло.
— Полли, — спросила я спокойным голосом. — Ты не знаешь, есть ли у кого-нибудь причина хотеть, чтобы я уехала из Уайт-Холла?
— Вы, мисс? — она снова улыбнулась. — Мне кажется, вы здесь всем очень нравитесь. Даже Коррин — а она единственная была против в самом начале. У нее и мистера Эмиля нет детей, и она воспринимала Пити как родного.
— А миссис Беатрис? Полли растянула рот до ушей.
— К
— Нет, не думаю, что ей этого достаточно, — сказала я с неожиданной уверенностью.
Полли ушла, сказав, что Клэппи ждет ее на кухне.
Я медленно оделась — руки очень болели — и через полчаса спустилась вниз. Коррин как раз уходила. На ней было очень модное бордовое платье, и вместо одной розы Джерико она вплела в волосы две.
— Мисс Гэби! — она тепло мне улыбнулась. — Я рада, что вы так хорошо себя чувствуете, что решили спуститься. Я бы на вашем месте все еще дрожала.
Я сказала ей, что теперь чувствую себя гораздо лучше, что было правдой лишь наполовину. Я стояла у окна передней гостиной и смотрела, как она садится в коляску и уезжает.
Нужно было чем-то себя занять, и я отправилась на поиски Пити.
— Мисс… — из гостиной вышла Полли с розой на подносе. — Мистер Джон велел мне отнести это вам, — ее лицо светилось ожиданием.
Я взяла замечательный цветок, и у меня закружилась голова, когда я вдохнула его необыкновенный аромат. Полли немного разочаровало, что я никак не прокомментировала это событие. Я пробормотала «спасибо» и поднялась в свою комнату. И что со мной случилось? Может быть, это головокружение — результат вчерашнего напряжения? Глупо было так переживать только потому, что он послал мне розу.
Однако невозможно было это подавить. Даже, несмотря на то, что он, возможно, пытался убить меня.
Все мои попытки урезонить себя пропали даром: мое сердце продолжало бешено колотиться, когда я прикалывала розу к волосам. Подумав немного, я переколола ее к лифу платья. Вот так. Так было гораздо лучше. Я отправилась искать Пити: пора было начинать урок.
— Вы упали в трясину, правда? — спросил он взволнованно, болтая под партой ногами. — Но вы выбрались.
— Да, Пити. Я выбралась.
— Вы думали, что погибнете? Это было страшно? Правда, страшно?
— Да, это приходило мне в голову, — ответила я коротко. — А у тебя в голове сейчас должна быть только та задачка, которую я тебе задала, — сказала я, укоризненно глядя на него.
— Жаль, что моя мама не выбралась, как вы, — грустно сказал он, наклоняясь над тетрадкой.
Он сидел так несколько минут, ковыряя бумагу пальцем. Наконец я отложила тетрадку в сторону и взяла его тоненькие руки в свои, чувствуя, какие они были холодные в этот теплый день.
— Пити, мне очень жалко твою маму, но я знаю, что она ни за что бы не захотела, чтобы ее сынишка был таким грустным. Все мамы хотят, чтобы их дети были веселыми. Я уверена, что она захотела бы, чтобы я помогла тебе и научила вещам, которые тебе нужно знать, чтобы вырасти умным молодым человеком. Может, тебе стоит
— Да, мэм, — его глаза грустно блеснули. — Я действительно стараюсь. Только это иногда тяжело, потому что я устаю все время думать и думать.
— Тебе не кажется, что, может быть, тебе просто нужно побольше спать?
— Думаете, мне нужно днем спать, как маленькому? Вовсе нет, — его подбородок стал квадратным, как у отца.
— Хорошо, тогда что еще ты предлагаешь? — серьезно спросила я, пытаясь понять хоть что-нибудь в его поведении.
— Не знаю. Может, у меня просто кости быстро устают. Как вы думаете?
— Да? — я приподняла одну бровь, показывая, что такое предположение меня не устраивает. Я была почти уверена, что он чего-то не договаривает.
Он опустил глаза и попросился уйти. Я и сама была еще слишком утомлена, чтобы продолжать выяснять, в чем дело, и отпустила его. Затем я с трудом встала и стерла задачки с доски. Ситуация становилась все плачевнее и плачевнее. Теперь я больше, чем когда бы то ни было, была уверена, что Пити был просто физически болен, а вовсе не неполноценен. Я не могла понять, почему вся семья, находясь постоянно рядом с мальчиком, не понимала этого. Может, они просто были с ним настолько близки, что как раз это и мешало им увидеть все в истинном свете?
Когда я спустилась вниз, вернулась Коррин, и за легким завтраком затеялся пикник. Коррин и миссис Мария уверяли меня, что это как раз то, что мне нужно, чтобы воспрянуть духом, и я сама была не против поехать.
Взволнованная, я взбежала наверх, переоделась в светло-розовое хлопковое платье, очень свободное, и поспешила вниз. Что-то всколыхнулось внутри меня, когда я увидела мистера Джона, ожидающего в дверях с мистером Эмилем. Я обрадовалась, что переколола розу на это платье.
Мой хозяин посмотрел на меня долгим взглядом, и я поняла, что он доволен тем, как я ее приколола. И когда он помогал мне забраться в коляску, по телу у меня бежали мурашки. Нас было четверо, и мы взяли с собой две огромные корзины.
Был жаркий день. Солнце светило на зеленую траву, питая своим теплом золотистые фрукты и нагревая наши спины и головы своими жаркими лучами. Несколько минут мы ехали в тени густых деревьев, а потом опять выехали на открытое пространство с огромными скалами впереди, и солнце снова засияло прежней силой. Мистер Джон лениво натянул поводья, и мы свернули к небольшому холмику с несколькими деревьями на нем, окруженному белыми скалами.
— Это великолепно! — воскликнула я, выбираясь с помощью мистера Джона из коляски; его смуглая рука была теплой, и я чувствовала, как бился его пульс. Я засмеялась от восторга, смешанного с беспокойством, и это настроение передалось ему и всем остальным.
То ли из-за смены обстановки, то ли еще из-за чего-то, мы все были в тот день в отличном настроении. Был замечательный день. Мое веселье было наполовину искусственным, я не могла полностью контролировать свое поведение. Мы смеялись, разговаривали, вообще приятно проводили время и ели бутерброды с холодной ветчиной и бобовый салат так, как будто нам больше не суждено было поесть. И все это время я улыбалась, подспудно осознавая, что один из этих людей здесь или кто-то в доме пытался убить меня прошлой ночью.