Тайна императорской канцелярии

Косарев Александр Григорьевич

– Граждане мастера, – обратился я сразу ко всем и, словно паломник посохом, стукнул трубой об пол, – помогите, пожалуйста, дилетанту сантехническим советом!

Игра в комнате мгновенно замерла, и все присутствующие обернулись в мою сторону.

– Требуется согнуть две такие трубы, – вновь побренчал я своей медяшкой, – чтобы в результате получилось два коленца, похожих на английскую букву «U». Для наглядности у меня и чертежик имеется, – полез я в карман за нарисованным от руки эскизом, – с точными размерами.

– С размерами, говоришь? – приблизился ко мне тот, кто возился у плиты.

Слесарь взвесил трубу в руке, поскреб заскорузлым пальцем ее срез и, вздохнув, вернул ее мне.

– Оно, конечно, можно, но… –

кисло сморщился он, – но на кухне такую работу не сделаешь. Лопнет она у тебя, как пить дать лопнет.

– Кто же говорит о кухне, – принялся я энергично проталкивать трубу в руки говорившему, – никто о кухне и не говорит. Если сможете сделать такую работу здесь или где-либо еще, я буду вам премного благодарен.

– И насколько именно благодарен? – подал голос один из сидящих за столом с костяшками, всем своим видом показывая, что он здесь главный. – Ну, я имею в виду материальное воплощение благодарности.

– А сколько запросите? – поинтересовался я. За столом озабоченно зашушукались.

– В общем, – услышал я вскоре бригадирский вердикт, – по бутылке за каждую трубу. И закуску не забудь.

Короче говоря, всего через полтора часа я уже бежал к дому, сжимая в каждой руке по половинке корпуса будущей катушки. Сердце пело от радости, и казалось, что вожделенные сокровища почти уже в руках. Однако, как это часто бывает в жизни, подобная удача стала едва ли не единственной на том многотрудном пути, который еще предстояло пройти. Следующим этапом в плане строительства циклопического «миноискателя» должна была стать прокладка в трубках целой сети проводов и оснащение их разъемами. И сразу же встал вопрос: где искать провода и откуда брать разъемы? Это при социализме все это было довольно легко заполучить, особенно если сам работал в каком-нибудь электротехническом институте. Теперь же я находился в полной растерянности. К счастью, мне припомнилось, что/Михаил время от времени читал лекции и в авиастроительном институте. А там, где присутствует авиация, всегда наличествует и электроника, а следовательно, провода и прочая радиотехническая начинка. С трудом дотерпев до вечера, я набрал его номер.

– Слушаю, – ответил мой друг сухим, словно выжатым голосом.

– Ты что такой скучный? – первым делом поинтересовался я.

– Поговори с мое шесть часов подряд, – гулко прокашлялся он, – и не таким голосом заговоришь. Студенты пошли просто оторвы какие-то. Считают, раз деньги заплатили, то могут творить невесть что. Мы в свое время все же побаивались наших преподавателей, как-то их уважали. А эти просто с катушек послетали. Не знаю, какая из них выйдет смена и на каких специалистов надеются наши власти. Каждый второй мечтает о том, чтобы получить диплом и свинтить отсюда куда-нибудь на Запад.

– Так там и своих неучей хватает, – поддакнул я.

– Наши-то дуралеи об этом не знают, – презрительно фыркнул Михаил, – либо не хотят знать. Вот по чисто российской привычке и надеются, что капиталисты будут платить им только за наличие диплома в кармане. Да только те вовсе не идиоты. Может, поначалу и возьмут одного, другого, третьего. Посмотрят, поймут, что пришли полные «нули», и быстренько прикроют эту лавочку.

– Ну ладно, – поспешил я свернуть Михаила с явно сильно занимающего его предмета, – давай пока оставим эту тему в покое. Нам бы свое дело поскорее продвинуть. Кстати, уже и твоя помощь понадобилась.

– Так ты там уже что-то сделал? – удивился Воркунов.

– Тружусь как пчелка, – с должным энтузиазмом в голосе отозвался я, – продвигаю нашу идею в жизнь! Уже согнул медные трубы для будущей катушки и теперь нуждаюсь в разъемах и проводах. Вот, собственно, по этому поводу и звоню.

– Понял, понял, – промямлил Михаил. – Ладно, постараюсь что-нибудь отыскать. Позвоню через пару дней.

– Внутренний диаметр трубки у меня всего 12 миллиметров, – зачастил я, опасаясь, что забуду сообщить

столь важные сведения, – так что ты провода подбирай так, чтобы они внутри уместились. И разъемчик, разъемчик чтобы был не слишком громоздкий…

– Ладно, попробую, – сдержанно отозвался Михаил и повесил трубку.

Слово свое он сдержал. В общем и целом. Достал для начала катушку проводов в тефлоновой оболочке и авиационные разъемы на 42 штырька. Заодно договорился с одним своим выпускником, что тот в качестве дипломной работы будет помогать мне в изготовлении остальной конструкции. Худо-бедно, но в четыре руки дело пошло веселее. Разумеется, новому члену нашей команды, которого звали Валентин, я рассказал о том, что проектирую установку, способную определять количество металлических предметов в движущемся по транспортеру бытовом мусоре. Поскольку Михаил заодно преподавал студентам новомодную экологию, то именно тема переработки бытовых отходов прекрасно укладывалась в русло предложенной задачи. Поэтому каких-либо недоуменных вопросов у Валентина не возникло вовсе. Он только поинтересовался, зачем мы большую катушку разрезали пополам. И тут я вывернулся просто великолепно: заявил в ответ, что крайне трудно надеть кольцевую конструкцию на непрерывное полотно перемещающего мусор транспортера.

Валентин меня сразу зауважал и далее столь каверзных вопросов не задавал. Установка у нас изготавливалась в стационарном варианте, поскольку заикнуться о ее возможной мобильности не представлялось возможным. Ведь по придуманной нами легенде, это была именно часть промышленного оборудования, а вовсе не мобильный поисковый прибор кладоискателей, предназначенный для действия в отрыве от электрических сетей. Но данный вопрос до поры до времени не очень меня волновал, поскольку я надеялся, что в дальнейшем смогу обеспечить переход на питание от батареек. Итак, собранная на «живую нитку» и внешне еще довольно корявая конструкция к началу марта была смонтирована и готова к проведению демонстрационных испытаний. И именно тут мы потерпели свое первое и потому самое обидное фиаско.

Дело было так. В субботу, дождавшись, когда студенты закончат свои лабораторные занятия и разойдутся по домам и дискотекам, мы все трое собрались у стенда, смонтированного на основании старой классной доски. Все элементы конструкции были надежно прикручены к ней болтами, а в центре линолеумного полотна (для пущего эффекта) была даже прорезана широкая щель – якобы для ленты транспортера. Валентин, бодро сверкая очками, включил ток, отрегулировал тон несущегося из динамика приглушенного звука и, действуя длинной отверткой в качестве указки, принялся проводить тесты. Поначалу все шло довольно успешно. Связку из нескольких больших напильников наш прибор почувствовал примерно за метр, и мне начало казаться, что наши труды успешно подходят к концу. Оставалось лишь упрятать распаянные на шинах радиодетали в приемлемый по размерам корпус да сделать отсек для батареек. Но Михаил, привычно вошедший в роль научного руководителя, и к процессу испытаний подошел как истинный ученый.

– Минутку, – торопливо выскочил он из лаборатории, – сейчас вернусь.

Минутка растянулась на добрые четверть часа. Но наконец-то заскрипела входная дверь, и он вернулся в комнату, отягощенный увесистыми слесарными тисками.

– Вот, – объяснил он, с пыхтением направляясь к испытательному стенду, – у наших механиков позаимствовал… на время. Сейчас посмотрим, как будет реагировать ваша, Валентин, установка на действительно массивный предмет.

Мы уложили пудовую железяку на стоящий возле установки длинный стол и принялись постепенно двигать ее к центру медного овала. Но едва расстояние между тисками и его центром сократилось до полутора метров, как динамик взвыл не своим голосом. Мало того: по мере усиления звука из-под разъемов катушки густо повалил дым, который Михаил вначале не увидел, поскольку в этот момент смотрел в другую сторону.