Тайна исчезнувшей шляпы
Шрифт:
— Хорошо поставлено, — прошептал он ему на ухо. — Приглядись к этой Хильде Орандж.
Пьеса неслась как по рельсам. Вот уже, под крики и выстрелы, закончился первый акт. Зажглись лампы. Инспектор поглядел на часы: 9.05.
Он встал, и Эллери лениво последовал за ним. Мадж О'Коннел, притворяясь, что не замечает их, открыла тяжелую железную дверь в конце прохода, и зрители стали выходить на тускло освещенную площадку. Туда же пошли и отец с сыном.
Юноша в форме, стоявший возле тележки, заставленной бумажными стаканчиками, ненавязчиво предлагал посетителям свой товар. Это был Джесс Линч, тот, кто рассказал им о бутылке имбирного эля, которую заказал Монте Филд.
Эллери зашел за железную дверь: там было небольшое пространство между дверью и кирпичной стеной. Он заметил, что стена шестиэтажного дома, стоявшего по другую сторону площадки, не имела окон или ниш. Ричард Квин купил у Джесса стаканчик лимонада и приветливо ему улыбнулся. Тот вздрогнул, узнав инспектора.
Зрители стояли на площадке группками, проявляя необычный интерес к своему окружению. Инспектор подслушал взволнованные слова одной женщины: «Говорят, он в понедельник на этом самом месте покупал лимонад».
В театре прозвенел звонок, и зрители, вышедшие подышать, поспешили обратно в зал. Прежде чем сесть в кресло, инспектор взглянул на ведущую из партера на балкон лестницу. На ее первой ступеньке стоял дюжий молодой человек в форме.
Второй акт взорвался очередной пальбой. Зрители, как водится, ахали и пригибались, глядя на драматический фейерверк, разыгрывавшийся на сцене. Оба Квина напряженно подались вперед. В 9.30 Эллери посмотрел на часы — и оба откинулись на спинки кресел. Пьеса продолжалась, уже не вызывая у них такого напряженного интереса.
Точно в 9.50 оба встали, взяли свои пальто и шляпы и вышли на открытое место позади рядов партера. Там тоже стояли зрители, которым не хватило мест в креслах. Инспектор, улыбнувшись, благословил власть прессы. Мадж О'Коннел стояла, прислонившись к колонне. Ее лицо было бледно, и она невидящим взглядом смотрела перед собой.
Заметив в дверях директорского кабинета Панзера, который умиленно улыбался, глядя в переполненный зал, они прошли к нему. Инспектор жестом пригласил его зайти внутрь. Оба Квина последовали за ним. Улыбка исчезла с лица Панзера.
— Надеюсь, вы с пользой провели время? — нервно спросил он.
— С пользой? Ну, это зависит от того, как понимать слово «польза».
Инспектор прошел в кабинет Панзера.
— Послушайте, Панзер, — сказал он, возбужденно расхаживая по кабинету. — У вас есть план зрительного зала, на котором обозначены все нумерованные места и все выходы?
Панзер вытаращил глаза.
— Кажется, есть. Минуточку. — Он пошарил в шкафу, потом перебрал несколько папок на столе и, наконец, вытащил большой план театра, разделенный на две секции: партер и балкон.
Инспектор нетерпеливо отбросил план балкона, и они с Эллери склонились над планом партера. Панзер нетерпеливо переминался с ноги на ногу, видимо ломая голову, что еще от него могут потребовать.
— Можно я заберу этот план, Панзер? — спросил инспектор. — Через несколько дней верну в целости и сохранности.
— Пожалуйста, пожалуйста, — отозвался Панзер. — Может быть, вам еще что-нибудь нужно, инспектор?.. Спасибо за помощь в рекламе, сэр. Гордон Дэвис чрезвычайно доволен сегодняшним сбором. Он просил поблагодарить вас.
— Не стоит, не стоит, — отмахнулся инспектор, сворачивая план и засовывая его в нагрудный карман. — Вы это заслужили… А теперь, Эллери, нам пора идти… До свидания, Панзер. Помните: никому ни слова!
Отец и сын вышли из кабинета, не слушая заверений Панзера, что он будет нем как могила.
Они опять прошли к левому сектору. Инспектор властно поманил Мадж О'Коннел.
— Слушаю, — с белым от страха лицом проговорила она.
— Выпустите нас в ту дверь, О'Коннел, и тут же об этом забудьте. Понятно? — строго спросил инспектор.
Она что-то пробормотала про себя и толкнула железную дверь напротив ряда Лл. Инспектор еще раз грозно покачал ей головой, и оба они вышли на улицу. Дверь тихо затворилась за ними.
В одиннадцать часов вечера, когда публика повалила из театра после окончания спектакля, Ричард и Эллери Квин опять вошли в Римский театр через главный вход.
Глава 17
В которой шляпы растут как грибы
— Садись, Тим, выпей с нами кофе.
Тимоти Кронин, невысокий мужчина с ярко-рыжей шевелюрой, сел в удобное кресло, которыми была знаменита квартира Квинов, и с некоторым смущением принял приглашение инспектора выпить кофе.
Дело происходило утром в пятницу, инспектор и Эллери, облаченные в романтические многоцветные халаты, были в прекрасном настроении. Предыдущим вечером они необычно рано легли спать — необычно рано для них. Проспав ночь сном праведников, они теперь сидели за столом, Джуна только что принес им кофе сваренный по его собственному рецепту. В общем, этим утром они не имели претензий к жизни.
Кронин ввалился в залитую солнцем квартирку Квинов несообразно рано — взлохмаченный, мрачный, он сыпал проклятиями не останавливаясь, его не могли урезонить даже протесты инспектора, а Эллери слушал поток сквернословия с восхищением, которое любитель испытывает к профессионалу.
Затем Кронин вдруг осознал, где находится, покраснел и принял приглашение сесть к столу, уставившись на выражающую неодобрение спину Джуны, который тем временем готовил завтрак.
— Ты, наверно, еще не готов извиниться за свои непристойности, Тим, — укоризненно сказал инспектор, сложив руки на животе наподобие Будды. — А можно осведомиться, что тебя так рассердило?
— Чего там осведомляться? — рыкнул Кронин, свирепо поддав ногой коврик. — Как будто вы сами не знаете. Сколько ни рылся в бумагах Филда — ни черта! Чтоб он провалился!