Тайна Кира Великого
Шрифт:
Там происходила беспорядочная суета. Какие-то стратеги поначалу даже выстроили своих воинов в боевые порядки. Но другие, более понятливые или осведомленные, то ли подняли собравшихся воевать на смех, то ли просто объяснили им, что повода для битвы нет, и тем самым внесли в их ряды сомнение и растерянность. «Враги» толпились и вертели головами, пытаясь понять, что же в действительности происходит вокруг. Однако замечу: оружия из рук уже не выпускали.
С той стороны, где стояли каппадокийцы, доносился самый громкий шум. Там в кустарнике, в непосредственной близи от
В это мгновение появился воин Кира с приказом от царя присмотреть за мардами (чем я как раз и занимался) и доложить обо всем, что произойдет, когда марды столкнутся с чужаками. Тут только до меня дошло, что безумный гон вовсе не случаен.
В самом деле марды прибавили ходу, словно пытаясь обойти ланей слева, и стали вопить еще громче и страшнее. Лани, естественно, свернули вправо и наконец выскочили к палаткам, но уже не прямо на ощетинившихся копьями каппадокийцев, а под углом, и пронеслись мимо них, стороною.
Тут-то на глаза опешившим «врагам» явились на бешеном скаку и марды. До боевого строя каппадокийцев им и дела не было. Марды, увлеченные гоном, будто и не заметили вооруженных чужаков. В ланей, а не в людей полетели мардианские копья и стрелы. Несколько животных упали прямо перед строем. Щиты каппадокийцев дрогнули. Иные воины, видимо прирожденные охотники, не сдержались и метнули свои копья в проносившуюся мимо дичь; кое-кто попал в цель.
Еще несколько мгновений мне казалось, что марды и чужаки вот-вот схватятся в рукопашной, не поделив по крайней мере добычу. Но потом я расхохотался до слез.
Вот что произошло. Несколько мардов остановили своих коней и соскочили на землю, причем с ними остался один из старейшин, который не сошел с седла. Остальные продолжили погоню и вскоре снова поворотили ланей в сторону лагеря Гарпага. Те же марды, что остались забрать добычу, делали свое дело, не обращая никакого внимания на чужаков. Никакого спора или опасного дележа не возникло: марды брали свое, каппадокийцы — свое. Старейшина указал на одного из убитых животных, и грозные марды предложили его каппадокийцам, как бы в дар за то, что их охота удалась на чужой земле. Тут боевой строй окончательно смешался. Воины побежали к своим палаткам, и не успел я два раза моргнуть, как они вернулись с небольшими бурдюками и стали протягивать их мардам. Кир мог радоваться: первый охотничий союз был заключен.
С этой доброй вестью я и разыскал царя примерно в десяти стадиях от лагеря. Он устроил привал, и, похоже было, не только ради отдыха.
— Марды поторопились,— сообщил я ему,— Они уже начали пир с каппадокийцами.
Царь весь светился от радости. Он живо поднялся со шкуры, брошенной на траву, подошел ко мне и так крепко
— Ты слышал, брат?! — оборотился он к Гистаспу.— А ведь охота только началась!
Гистасп улыбнулся. Его лицо немного покраснело.
— Хвала Митре! — негромко произнес он.— Надеюсь, что и весь день окажется благоприятным.
Остальные воины, сидевшие вокруг, тоже стали возносить славословия персидским богам. Царь пригласил меня к трапезе, и я, как добрый гонец, совершил вместе со всеми благодарственное возлияние.
Однако царь Кир явно ожидал каких-то более важных вестей. Он чутко прислушивался ко всем отдаленным шумам и крикам. После громкого славословия воины стали вести себя очень тихо, словно боясь спугнуть какую-то затаившуюся поблизости дичь.
В этой тишине пестрая птица не побоялась усесться на один из ближайших кустов.
Увидев ее, Кир неторопливо протянул мне кувшин с вином и сказал:
— Кратон, ты погадаешь нам по-эллински. Моя охота завершится удачно, если эта птица...— Он замолк, размышляя над выбором обстоятельств.— Если эта птица улетит раньше, чем ты выпьешь весь кувшин. Начинай.
Я взял кувшин за горлышко и стал неторопливо отпивать глоток за глотком, косясь одним глазом на куст.
Птице явно понравился этот насест. Улетать она не собиралась.
Искренне желая царю удачи, я стал цедить жидкость сквозь зубы и задерживать во рту.
— Жульничаешь! — заметил Кир, и я едва не поперхнулся.
Птица как будто заснула на ветке, а донышко кувшина поднималось все выше и выше. Но в то мгновение, когда вина осталось на последний глоток, Кир вдруг громко хлопнул в ладоши. Птица встрепенулась, взмахнула крыльями и понеслась прочь.
Я проглотил остатки вина и поднял кувшин над головой, горлышком вниз. Кусты поплыли у меня в глазах.
— Видишь, эллин. Знамения благоприятны,— весело заметил Кир,— Ведь не важно было, по какой причине улетит птица.
— Рад, что смог способствовать твоей удаче, царь,— только и оставалось сказать мне.
Вино было неразбавленным и ударило в голову, поэтому главные события большой царской охоты запомнились мне подобно необыкновенному сну.
Не помню, то ли в тот же миг, то ли часом позже появился гонец от Губару.
— Царь! — воскликнул он, спрыгнув с коня.— Вепрь из Черного ущелья! Вождь Губару нашел его и гонит к мидянам, как ты велел, царь!
Все встрепенулись и стремительно оседлали коней. Кир ждал именно этой вести.
Вновь началась бешеная скачка. Кусты, собаки, конские хвосты замелькали у меня в глазах, и я с трудом догадался, что все мчатся в направлении лагеря Гарпага.
Охота продолжалась в полном согласии с замыслами Кира.
Воины Губару выгнали огромного вепря на ту сторону лагеря, где стояли парфяне.
Когда мы достигли крайних палаток, там уже сверкало множество шлемов и всадники готовились отразить шумное нападение. Однако появление вепря привело их в смятение. Кони попятились. За вепрем на открытое место со страшным лаем высыпали собаки, а уж следом за ними появились персы.