Тайна Клумбера
Шрифт:
Я полагал, что, хотя лицо Рам-Сингха бывает суровым и даже страшным, он никогда не совершит несправедливости. Когда я время от времени взглядывал на благородный профиль жреца, на красивый изгиб черной, как смоль, бороды, на меня почти болезненно действовало несоответствие его внешности с грубым костюмом из твида. Мысленно я облачал его в широкое развевающееся восточное одеяние, которое было бы более подходящим обрамлением, не умалявшим его величавости и изящества.
Мы направлялись к небольшой рыбацкой хижине, покинутой своими обитателями несколько лет тому назад. Она была мрачная, темная, часть соломенной крыши была снесена ветром, дверь и окна ветхие и поломанные.
— Сейчас вам представится возможность, — сказал он благоговейным шепотом, — увидеть зрелище, которое могли наблюдать очень немногие европейцы. В хижине два йога, которых отделяет только одна ступень от людей высшего посвящения. В настоящий момент они погружены в экстатический транс; в противном случае я не осмелился бы привести вас сюда. Их астральные тела отделились от них и присутствуют сейчас на празднике Светильников в священном Тибетском храме. Ступайте осторожнее, чтобы не отвлечь их от молитвы.
Я на цыпочках миновал заросший сорняками сад и вошел в растворенную дверь.
В полутемном помещении не было никакой мебели, на неровном полу лежала свежая солома. На ней и сидели, склонив головы на грудь, два человека: один — небольшого роста, весь сморщенный, другой — широкоплечий, изможденный. Их ноги были скрещены по обычаю Востока. Они не взглянули на нас и не заметили нашего появления. Йоги сидели так неподвижно и тихо, что их можно было бы принять за две бронзовые статуи, если бы не медленное ритмичное дыхание. Лица их1 были покрыты необычной пепельно-серой бледностью, резко отличавшейся от коричневого лица Рам-Сингха. Заглянув снизу, я увидел, что из-под ресниц видны только белки глаз.
Перед ними на небольшой циновке стоял глиняный сосуд с водой, лежали кусок хлеба и лист бумаги, на котором были начертаны какие-то кабалистические иероглифы. Взглянув на этот лист, Рам-Сингх дал мне знак выйти и последовал за мною в сад.
— До десяти часов я не должен мешать им, — сказал он. — Сейчас вы были свидетелем одного из величайших результатов нашей оккультной философии — отделения души от тела. В настоящее время на берегах Ганга находятся не только души этих святых людей. Одеяния этих душ так соответствуют их материальной одежде, что ни у кого из верных не появится сомнения, что Лал-Хуми и Моудар-Хан физически находятся среди них. Это достигается нашей способностью разлагать предмет на атомы, переносить эти атомы со скоростью, превышающей быстроту света, и затем снова соединять их, заставляя принимать прежний вид. В давние времена мы переносили таким образом целиком все тело, но теперь мы решили, что гораздо удобнее и проще переносить материю только в тех количествах, какие необходимы для создания только внешней оболочки, видимого образа. Эта форма называется астральным телом.
— Но если вы можете так легко переносить душу, — заметил я, — зачем же вы вообще переносите тело?
— Для общения с нашими посвященными братьями нам достаточно нести только наши души, но если необходимо войти в соприкосновение с обычными людьми, нужно, чтобы мы являлись в каком-то облике, который они смогли бы увидеть и понять.
— Все, что вы мне рассказали, чрезвычайно интересно, — сказал я, пожимая руку Рам-Сингха, протянутую мне в знак завершения нашей беседы. — Я часто буду вспоминать наше кратковременное
— Вы извлечете из этого много пользы, — сказал он медленно, все еще задерживая мою руку и глядя в глаза серьезно и грустно. — Запомните: то, что произойдет, не является злом, хотя оно и не совпадает с вашими предвзятыми понятиями о справедливости. Не спешите с оценками. Имеются высшие законы, которым следует подчиняться при всех условиях, чего бы это ни стоило отдельным — лицам. Применение этих законов может показаться вам бесчувственным и жестоким, но это ничто по сравнению с опасными последствиями, которые могли бы случиться, если не проводить в жизнь этих законов. Быку, овце мы не причиним вреда, но человек, руки которого обагрены кровью людей высшего посвящения, не может жить и не будет жить.
При последних словах он поднял руки в страстном и угрожающем жесте и, повернувшись ко мне спиной, ушел в полуразрушенную хижину.
Я смотрел ему вслед, пока он не скрылся за дверью, и отправился домой, обдумывая слышанное и, особенно, последнюю вспышку оккультного философа.
Справа вдали виднелась высокая белая башня Клумбера, четко вырисовывающаяся на черной гряде облаков. Я подумал, что, может быть, какой-нибудь путник, проходящий по дороге, позавидует в душе обитателям этого величественного здания. Он никогда не узнает о таинственном ужасе, о безымянной опасности, которые сгущаются над головой владельца.
— Что бы это ни означало и что бы ни случилось, — сказал я вслух, — да отвратит господь от невинных кару, грозящую виновному.
Когда я пришел домой, отец все еще переживал свой ученый спор с чужеземцем.
— Надеюсь, Джон, — сказал он, — я не был невежлив. Мне нужно было бы помнить, что я in loco magistri и что мне не следует так настойчиво спорить со своим гостем. И все же, когда он отстаивал свои неправильные взгляды, я не мог удержаться, чтобы не атаковать его и не выбить с этой позиции, что я и сделал, хотя ты, не зная сути вопроса, мог и не заметить этого. Но ты все же вероятно помнишь, что моя ссылка на законы короля Ашоки оказалась такой неотразимой, что он сразу поднялся и ушел.
— Да, вы мужественно отстаивали свои взгляды, — согласился я. — Но, скажите, какого вы мнения об этом человеке?
— Это один из тех посвященных, которые известны под различными именами: санназисов, йогов, севрасов, кваландерсов, хакимов и куфисов. Они посвящали свою жизнь изучению тайн буддийской религии. Я думаю, что он теософ, то есть последователь культа божественной мудрости и стоит на очень высокой ступени посвящения. Однако он и его товарищи, очевидно, еще не достигли самой высокой ступени, в противном случае они смогли бы беспрепятственно пересечь океан. Возможно, они достигли ступени челасов и могут надеяться достичь еще более высоких ступеней.
— Но, отец, — прервала сестра, — все это не объясняет, почему эти люди, достигшие такой святости и учености, высадились на берегу уединенной бухты Шотландии.
— Я не могу объяснить, — ответил отец. — Это их дело, лишь бы они жили мирно и подчинялись законам страны.
— Слыхали ли вы когда-нибудь, — спросил я, — что высшие жрецы, о которых вы говорите, обладают силами, неизвестными нам?
— Ну, как же! Литература Востока полна таких примеров. Ведь и Библия — восточная книга, а разве она от начала до конца не заполнена записями о таких силах? Не подлежит сомнению, что в древности людям были известны многие тайны природы, утраченные нами. Однако не могу сказать, чтобы современные теософы действительно обладали теми силами, о которых Они так много говорят.