Тайна Клумбера
Шрифт:
Однако моряки, цеплявшиеся за снасти, не были единственными на борту. На разбитой корме стояли три человека, которые принадлежали как будто к другому миру в сравнении с перепуганными существами, молящими о помощи.
Облокотясь на разрушенный край борта, они так спокойно и равнодушно беседовали, как будто не боялись смертельной опасности, грозившей им.
Когда сигнальный огонь осветил их, мы с берега успели заметить, что эти невозмутимые незнакомцы носили красные фески и что лица с крупными чертами были смуглы и свидетельствовали о их восточном происхождении.
Впрочем, у нас не было времени все это
Ближайшая спасательная лодка находилась в бухте Лус за десять миль, но здесь была наша собственная лодка, широкая и достаточно вместительная, а также много отважных рыбаков, чтобы образовать ее команду.
Я и пять рыбаков сели на весла, другие оттолкнули лодку в воду, и мы стали пробиваться сквозь яростные волны, кипевшие вокруг нас, останавливались перед стремительными большими валами, но все же неуклонно сокращали расстояние между кораблем и нами.
Но, казалось, наши усилия будут напрасными.
Когда мы поднялись на большую волну, я увидел гигантский вал, возвышающийся над всеми волнами и идущий за ними, как пастух за своим стадом. Этот вал обрушился на судно, склонив свой огромный зеленый свод над рухнувшей палубой.
С треском корабль раскололся надвое в том месте, где страшный зазубренный хребет рифа Гензель впился в его киль. Задняя часть корабля с поломанной бизанью и тремя восточными пришельцами погрузилась в воду и исчезла, а передняя часть беспомощно качалась в непрочном равновесии на скале.
Вопль ужаса донесся с разбитого судна и был повторен эхом с берега: Но передняя часть судна чудом держалась на воде. Мы достигли бушприта и спасли всю команду.
Однако, прежде чем нам удалось пройти половину пути до берега, другой гигантский вал разбил и смел со скалы бак и загасил сигнальный огонь, скрыв от нас заключительный эпизод трагедии.
Наши друзья на берегу приветствовали нас криками радости, горячо поздравляли спасенных моряков с избавлением от смерти и всячески старались успокоить и ободрить их. Было спасено тринадцать человек, и все они были продрогшие и перепуганные. Только капитан, закаленный, крепкий человек, не терял бодрости. Некоторых матросов распределили по домам рыбаков, но большая часть направилась к нам в Бранксом, где мы обеспечили их сухой одеждой, питанием и пивом возле кухонного очага.
Капитан по имени Медоуз втиснул в мой костюм свое громоздкое тело и спустился к нам в гостиную, приготовил себе порцию грога и рассказал отцу и мне о случившемся:
— Если бы не вы, сэр, и не ваши отважные друзья, — сказал он, улыбаясь мне, — мы сейчас уже давно превратились бы в призраков. Что касается «Белинды», то эта старая протекающая лохань была неплохо застрахована, так что ни ее владельцам, ни мне не приходится горевать.
— Боюсь, — грустно заметил отец, — что мы никогда больше не увидим ваших пассажиров. Я оставил на берегу людей, на случай, если волна выбросит их, но, думаю, что это бесполезно. Я видел, как они пошли ко дну, когда корабль раскололся.
— Кто они были? — спросил я. — Никогда не поверил бы, что люди могут быть такими спокойными пред лицом смерти.
— Кто они такие или, вернее, кем они были, — задумчиво спросил капитан, пуская клубы дыма из трубки, — ответить не так-то просто. Мы вышли из Карачи и взяли их пассажирами до Глазго. Младшего звали Рам-Сингх, и я имел дело только с ним. Все они были тихими, безобидными людьми. Я никогда не спрашивал их о профессии, но, думаю, что они были парскими купцами из Хайдерабада, и коммерческие дела потребовали их поездки в Европу. Никак не могу понять, почему вся команда и даже мой помощник боялись их. Ему-то следовало быть поумнее.
— Боялись их? — удивленно воскликнул я.
— Да. Моряки думали, что они опасные товарищи по плаванию. Не сомневаюсь, если вы сейчас пойдете на кухню, то услышите, как матросы высказывают убеждение: именно наши пассажиры были причиной катастрофы.
Едва капитан произнес эти слова, дверь гостиной отворилась и вошел его помощник — высокий рыжебородый человек. Ему достался полный комплект одежды какого-то добросердечного рыбака, и он, в удобной фуфайке и хорошо смазанных сапогах, были типичным моряком. Поблагодарив нас за гостеприимство, он подвинул свой стул к камину и начал греть у огня большие загорелые руки.
— Ну-ка, скажите, капитан, — обратился он к Мэдоузу, — не прав ли я был, предупреждая о плачевных результатах пребывания черномазых на борту «Белинды»?
Капитан искренне расхохотался, откинувшись на спинку стула.
— Ну вот, что я вам говорил? — воскликнул он, обращаясь к нам.
— Все могло бы кончиться очень печально для всех нас, — сказал помощник с раздражением. — Я потерял новый костюм и чуть не расстался с жизнью.
— Должен ли я вас понять, — спросил я, — что вы приписываете гибель судна только своим несчастным пассажирам?
Помощник капитана широко раскрыл глаза и спросил удивленно:
— Почему несчастным, сэр?
— Потому что они, очевидно, утонули, — ответил я. Он недоверчиво фыркнул, продолжая греть руки.
— Такие люди никогда не тонут, — сказал он, помолчав. — Их отец, дьявол, заботится о них. Разве вы не видели, что в тот самый момент, когда были смыты бизань-мачта и часть квартердека, они преспокойно стояли на корме и скручивали сигареты. Для меня этого достаточно. Простительно, если в это не верят сухопутные люди, но капитан, который плавает с детства, должен знать, что кошка и священник — самый опасный груз на судне. А если это относится к христианскому священнику, то, думаю, что языческий жрец в пятьдесят раз опаснее. Я человек твердой веры, черт возьми!
Мы с отцом невольно рассмеялись по поводу его весьма неблагочестивого восклицания, которым он подтверждал свою веру. Но помощник был, очевидно, настроен чрезвычайно серьезно и продолжал отстаивать свои убеждения.
— Еще в Карачи, как только они появились, я предупреждал вас, — укоризненно сказал он капитану. — В мою вахту на корабле было три буддистских матроса и, как вы думаете, что они сделали, когда на борту появились эти типы? Они повалились на брюхо и стали тереть палубу носами. Они не сделали бы этого даже перед адмиралом королевского флота. Им было прекрасно известно, что представляют собой эти гости. Я сразу почувствовал: дело неладно. Потом в вашем присутствии, капитан, я спросил наших матросов, зачем они это проделали, и они сказали, что эти пассажиры — святые люди. Вы сами слышали.