Тайна Красного Дома
Шрифт:
— Послушай, старик, пошевеливайся, я хочу есть! — сказал он.
Энтони перестал приглаживаться и задумчиво посмотрел на него.
— Где Марк? — сказал он.
— Марк? Ты имеешь в виду Кейли?
Энтони поправился с легким смешком.
— Да, я имею в виду Кейли. Он внизу? Одну минутку, Билл. — Он вскочил с кровати и энергично продолжил одевание.
— Между прочим, — сказал Билл, занимая его место на кровати, — твоя идея насчет ключей яйца выеденного не стоит.
— Да? И почему же?
— Я только что спустился
— Да, я знаю.
— Дьявол! Значит, ты об этом вспомнил?
— Да, Билл, — сказал Энтони виновато.
— Тьфу! Я-то надеялся, что ты позабыл. Ну, твоя теория получила по лбу, верно?
— Никакой теории у меня не было. Я только сказал, что, если они были снаружи, это, вероятно, означает, что ключ кабинета был снаружи, и тогда по лбу получает теория Кейли.
— Ну, это не так, и мы ничего не знаем. Некоторые были снаружи, а некоторые внутри, кушайте на здоровье. И все выглядит совсем не так захватывающе. Когда ты говорил на лужайке, меня просто взбудоражила идея, что ключ был снаружи и Марк захватил его с собой.
— Еще будет из-за чего взбудораживаться, — мягко сказал Энтони, укладывая трубку и табак в карман своего черного пиджака. — Ну, идем вниз. Я теперь готов.
Кейли ждал их в вестибюле. Он вежливо осведомился, всем ли гости довольны, и между ними тремя завязался разговор о домах вообще и о Красном Доме в частности.
— Вы были совершенно правы относительно ключей, — сказал Билл, когда возникла пауза. Возможно, потому что он был моложе, он оказался менее способен избегать темы, занимавшей мысли их всех.
— Ключей? — повторил Кейли с недоумением.
— Мы прикидывали, были они снаружи или внутри.
— А! Да. — Он медленно оглядел вестибюль от двери к двери и дружески улыбнулся Энтони. — Мы оба, кажется, были правы, мистер Джиллингем. Так что мы нисколько не продвинулись.
— Нет. — Энтони пожал плечами. — Я просто прикидывал, знаете ли. И подумал, что про это следует упомянуть.
— Да, конечно. Не то, чтобы вы меня убедили, знаете ли. Одни только утверждения Элси меня не убеждают.
— Элси? — возбужденно сказал Билл.
Энтони вопросительно посмотрел на него. Что еще за Элси?
— Одна из горничных, — объяснил Кейли. — Вы не слышали, что она сказала инспектору? Разумеется, я напомнил Берчу, что девушки ее класса всегда привирают, но он как будто ей поверил.
— Чему? — сказал Билл.
Кейли рассказал им про то, что слышала Элси сквозь дверь кабинета в тот день.
— А вы тогда, конечно, были в библиотеке, — сказал Энтони больше себе, чем ему. — Вы могли и не услышать, как она шла по вестибюлю.
— Так я не сомневаюсь, что она была там и слышала голоса. Может быть, и те самые слова. Но… — Он смолк, а затем добавил раздраженно: — Это была случайность. Я знаю, что это была случайность. Какой смысл говорить так, будто Марк убийца? — В этот момент доложили, что обед подан, и, когда они направились в столовую, он добавил: — Какой смысл вообще говорить об этом, если на то пошло?
— Действительно, какой? — сказал Энтони, и к величайшему разочарованию Билла за едой они говорили о книгах и политике.
Как только были закурены сигары, Кейли извинился, что должен их покинуть. Его ждут дела, что было только естественно. Билл позаботится о своем друге. Билл был только рад. Он предложил разгромить Энтони в бильярдной, обыграть его в пикет, показать ему сад при лунном свете или вообще заняться с ним тем, что он предпочтет.
— Благодарение Богу, ты тут, — сказал он благочестиво. — В одиночку я бы не выдержал.
— Пойдем прогуляемся, — предложил Энтони. — Вечер теплый. Куда-нибудь, где мы могли бы посидеть подальше от дома. Я хочу поговорить с тобой.
— Молодчага! Как насчет лужайки для боулинга?
— Ты же собирался показать мне ее в любом случае, верно? И там можно поговорить без того, чтобы нас подслушали?
— Более чем. Идеальное место. Вот увидишь.
Они вышли из парадной двери и пошли по подъездной аллее налево. Днем, возвращаясь из Вудхема, они подъехали к дому с другой стороны. Их путь теперь вывел бы их к противоположному концу парка и на шоссе в Стэнтон, городок в трех милях оттуда. Они прошли через калитку и мимо сторожки садовника, знаменовавшей предел того, что аукционисты любят называть «декоративным ландшафтом поместья», и оказались у открытого парка.
— Ты уверен, что мы не прошли мимо? — сказал Энтони. Парк тихо дремал в лунном свете по обе стороны подъездной аллеи, создавая обманчивую иллюзию лужайки чуть впереди них, однако отодвигавшуюся по мере их приближения.
— Глупость такая, верно? — сказал Билл. — Дурацкое место под лужайку для боулинга, но, думается, она всегда была здесь.
— Да, но всегда — где? Для гольфа коротковато, пожалуй, но… Эгей!
Они пришли куда шли. Дорога изогнулась вправо, но они продолжали идти прямо по широкой травянистой тропе еще двадцать ярдов и оказались перед искомой лужайкой. Ее окружала сухая канава шириной в десять футов и глубиной в шесть, кроме того места, где продолжалась тропа. Две-три заросшие травой ступеньки позволяли спуститься на лужайку к длинной деревянной скамье, вкопанной для удобства зрителей.
— Да, прячется она очень искусно, — сказал Энтони. — А где вы храните шары?
— В подобии беседки. Вон там.
По краю лужайки они дошли до нее — низкой деревянной сараюшки, приткнутой к стене канавы.
— Хм, такой прекрасный обзор!
Билл засмеялся.
— Там же никто не сидит. Предохраняет инвентарь от дождя, и все.
Они кончили обходить лужайку.
— На случай, нет ли кого-нибудь в канаве, — сказал Энтони и сел на скамью.