Тайна Красного Дома
Шрифт:
— Господи Боже, — снова сказал Билл и вернулся к письму. Почти сразу он оторвался от него. — Что ты написал ему? Это было вчера вечером? После того, как я ушел в Стэнтон?
— Да.
— Так что ты написал? Что, по твоему убеждению, Марк был Робертом?
— Да. Во всяком случае, я написал, что сегодня утром, вероятно, телеграфирую мистеру Картрайту на Уимпол-стрит и попрошу его…
Билл возбужденно прервал его фразу:
— Да! И в чем тут соль? Вчера ты вдруг ни с того ни с сего дьявольски зашерлокился. Все это время мы действовали вместе, и ты рассказывал мне все, а потом — бац! — ты становишься жутко таинственным и отгороженным и говоришь энигматически о дантистах, плавании и о «Плуге и лошадях» и… ну, так причем тут все это? Ты попросту скрылся из вида;
Энтони испустил смешок и извинился.
— Извини, Билл. На меня вдруг нашло. Всего за последние полчаса, просто, чтобы поставить точку. Сейчас я расскажу тебе все. Хотя рассказывать, собственно, нечего. Стоит понять, и все выглядит так просто, так очевидно. Ну, а мистер Картрайт с Уимпол-стрит? Естественно, он понадобился только, чтобы опознать тело.
— Но почему для этой цели ты подумал о дантисте?
— А кто мог бы сделать это надежнее? Мог бы тыэто сделать? Никак не мог бы. Ты никогда не купался с Марком, никогда не видел его раздетым. Он не плавал. Мог бы сделать это его доктор? Нет, если только он не перенес какую-либо характерную операцию, но и тогда не обязательно. Но вот его дантист мог — в любой момент, всегда, если он посещал дантиста достаточно часто. Вот почему мистер Картрайт с Уимпол-стрит.
Билл задумчиво кивнул и вновь вернулся к письму.
— Понимаю. И ты сообщил Кейли, что телеграфируешь Картрайту об опознании тела.
— Да. И тогда, естественно, для него все было кончено. Стоило нам узнать, что Роберт был Марком, мы узнали бы все.
— Но ты-то как узнал?
Энтони встал из-за стола с завтраком и начал набивать трубку.
— Я не уверен, как объяснить, Билл. Знаешь эти алгебраические задачки, где ты говоришь: «Пусть ответом будет икс», а затем приступаешь к решению и получаешь икс. Ну, это один способ; а другой способ, который не обеспечит тебе ни единой отметки в школе, это угадать икс. Прикинь, будто ответ «четыре» — но отвечает ли это условиям задачи? Нет. Тогда попробуй «шесть», а если и это не подойдет, то как насчет «пять»? И так далее. Ну, инспектор и коронер, и все прочие угадали ответ, и он словно бы подошел. Но мы с тобой знали, что на самом-то деле он не подходит, ни в какую не отвечает нескольким условиям задачи. То есть мы знали, что их ответ неверен и нам надо поискать другой — такой ответ, который объяснит все моменты, которые ставили нас в тупик. Ну, и я отгадал правильный. Спичка найдется?
Билл протянул ему коробок, и он закурил.
— Да, но этого мало, старик. Что-то же должно было внезапно натолкнуть тебя на икс. Кстати, я хотел бы получить мои спички обратно, если ты не возражаешь.
Энтони засмеялся и вынул коробок из кармана.
— Извини… Ну, так посмотрим, сумею ли я повторить ход моих мыслей и рассказать тебе, как я догадался. В первую очередь — одежда.
— Ну и?
— Кейли одежда представлялась уликой колоссальной важности. Я не вполне понимал почему, но осознавал, что для человека в положении Кейли малейшая улика будет представляться непропорционально существенной. Значит, по какой-то причине Кейли придавал эту преувеличенную важность одежде, которая была на Марке утром в тот вторник, всей одежде, нижней, как и верхней. Не знаю почему, но я был уверен, что раз так, отсутствие воротничка было непреднамеренным. Собирая одежду, он проглядел воротничок. Почему?
— Тот воротничок в корзине для белья?
— Да. Так казалось наиболее вероятным. Зачем Кейли положил его туда? Ответ был очевиден: он его туда не клал. В корзину воротничок положил Марк. Я вспомнил, как ты упомянул, до чего придирчив был Марк в отношении одежды, и сколько у него ее было, и так далее, и я почувствовал, что он был одним из тех, кто ни за что не наденет тот же воротничок дважды. — Он помолчал, а потом спросил: — Это так, по-твоему?
— Абсолютно, — убежденно сказал Билл.
— Ну, я так и подумал. И обнаружил икс, который отлично ложился в эту часть задачи — часть об одежде. Я увидел, как Марк переодевается. Я увидел, как он инстинктивно бросает воротничок в корзину, как бросал в нее каждый воротничок, который когда-либо снимал, но остальную одежду оставляет на стуле обычным манером; и я увидел, как Кейли потом забрал всю одежду — всю видимую одежду — и не осознал, что воротничок отсутствует.
— Продолжай, — сказал Билл возбужденно.
— Ну, я был достаточно уверен в этом факте и хотел найти ему объяснение. Почему Марк переодевайся там, а не у себя в спальне? Единственное объяснение: его переодевание должно было быть тайным. Когда он переоделся? Единственно возможное время — между ланчем (когда он будет на глазах у слуг) и моментом прибытия Роберта. А когда Кейли собрал одежду в узел? Опять-таки единственный ответ: до прибытия Роберта. Так что потребовался еще один икс, отвечающий этим трем условиям.
— И ответ: убийство было преднамеренным, задуманным еще до прибытия Роберта?
— Да. Ну, исходя из этого письма, преднамеренным оно быть не могло, если только за письмом не крылось куда больше, чем было известно нам. Также не было возможным, чтобы убийство задумывалось без какой-либо еще подготовки, кроме переодевания в другой костюм перед бегством. Слишком уж по-детски. К тому же, если Роберта предстояло убить, зачем создавать дополнительные хлопоты, сообщив вам всем о его существовании — вплоть до миссис Норбери, что создавало дополнительные трудности? Что все это значило? Но теперь я почувствовал, что Роберт был лишь случайностью, что план был планом Кейли, направленным против Марка — либо спровоцировать его на убийство брата, либо спровоцировать брата убить его — и что по какой-то необъяснимой причине Марк как будто поддерживал этот план. — Он немного помолчал, а затем сказал почти себе: — В этом шкафу я увидел пустые коньячные бутылки.
— И ничего про них мне не сказал, — пожаловался Билл.
— Увидел я их только потом. Искал я воротничок, не забывай. Они всплыли для меня лишь после. Я знал, как отнесется к этому Кейли. Бедняга!
— Продолжай! — сказал Билл.
— Ну, затем расследование, и, конечно, я заметил, как, полагаю, и ты, тот странный факт, что Роберт спросил про дорогу во второй сторожке, а не в первой. Поэтому я поговорил с Эймосом и Парсонсом. И странностей только добавилось. Эймос рассказал мне, что Роберт остановился поговорить с ним, окликнул его, точнее сказать. Парсонс сообщил мне, что его жена была в их маленьком огороде у первой сторожки всю середину дня и что Роберт мимо не проходил. И еще он сказал мне, что Кейли поручил ему работу на газоне перед фасадом. И меня осенила еще одна догадка: Роберт использовал потайной ход, конец которого выводит в парк между первой и второй сторожками. Следовательно, перед тем Роберт был в доме; подстроено совместно Кейли и Робертом. Но как мог Роберт находиться там без ведома Марка? Очевидно, Марк знал. Что все это означало?
— Когда это было? — перебил Билл. — Когда закончилось расследование и ты поговорил с Эймосом и Парсонсом, верно?
— Да. Я встал и ушел от них, и вернулся поискать тебя. И тогда опять задумался над одеждой. Почему Марк сменил одежду втайне? Переодевание? Если да, то как насчет его лица? Это же куда важнее костюма. Его лицо, его бородка… ему пришлось бы сбрить бородку… и тогда… ах, идиот! Я увидел, как ты смотрел на ту афишу. Марк играет роль, Марк загримированный и переодетый. Ах, призовой идиот! Марк был Робертом… Спички, будь так добр.
Билл опять протянул ему коробок, подождал, пока Энтони вновь не раскурил трубку, а тогда протянул руку за спичками, когда они уже исчезали в кармане Энтони.
— Да, — сказал Билл задумчиво. — Да… но погоди. А «Плуг и лошади» тут при чем?
Энтони посмотрел на него с комичной гримасой.
— Ты никогда меня не простишь, Билл, — сказал он. — Никогда больше не станешь искать со мной улики.
— О чем ты?
— Это был предлог, Ватсон. Я хотел убрать вас подальше. Я хотел остаться один. Я отгадал мой икс и хотел проверить его — проверить всеми способами в сопоставлении с нашими открытиями. В тот момент я попросту должен был остаться один. И вот… — Он улыбнулся, добавив: — Ну, и я знал, как ты жаждал выпить.