Тайна Красного озера. Падение Тисима-Ретто
Шрифт:
Решение принято: залезть на «крышу» бурелома и оттуда просмотреть его.
Дубенцов стал карабкаться по стволам, выбирая те места, где деревья лежали особенно густо и могли обезопасить его от неожиданного нападения, если зверь окажется внизу.
Что случилось потом, сознание Дубенцова запечатлело смутно. Под ним рухнул подгнивший ствол. Проваливаясь, Дубенцов решил, что все кончено. Острые сучья рвали одежду, царапали лицо, руки. Но боли он не чувствовал. В то же мгновение, дополняя картину ужаса, над ним раздался пронзительно звенящий вопль, сменившийся диким хохотом. При ясном понимании обстановки он бы сразу же догадался, что вспугнул красноголового дятла - желну; но сейчас даже молниеносный полет небольшой черной птицы с кроваво-красной макушкой казался ему чем-то непонятным.
Как только прекратилось падение, Дубенцов тотчас же, хоть в первую минуту и бессознательно, попытался снова выбраться наверх. При этом он еще больше запутывался во мху и свисающих ветвях. Затем к нему вернулось самообладание, утраченное в первое мгновение катастрофы, и он решил отдышаться и осмотреться. Сию же минуту он услышал треск валежника где-то поблизости. Подтверждением худших его предположений явился ужасающий рев зверя, потрясший все вокруг. Совсем рядом, чуть повыше его головы, затрещали сучья и прогнулись зыбкие, тонкие стволы деревьев. Рев тигра повторился теперь уже над самой головой Дубенцова. В просвете среди валежин он увидел прямо над собой огромную усатую пасть рычащего зверя. К великому счастью Дубенцова, дуло карабина с момента падения оставалось направленным кверху. Не целясь, он выстрелил, кажется, в самую пасть хищника. Тигр взвыл, кинулся прочь, и тотчас наступила тишина.
Затачав дыхание, Дубенцов долго прислушивался.
Должно быть, наповал. Убедившись, наконец, что ему ничто не угрожает, Дубенцов начал выбираться из своей западни, явившейся таким счастливым убежищем.
На «крыше» бурелома его ожидало разочарование - тигра нигде поблизости не было. Но след крови был обильнее прежнего, - видимо, зверь был ранен вторично. Теперь Дубенцов шел вперед в твердой уверенности что охота близится к концу.
Через несколько минут он услышал стрекотание кедровок. Оно все усиливалось. Охотник кинулся на шум.
Многоярусное разнолесье расступилось, и Дубенцов увидел перед собой кедровый лес. Величественные колоннады прямых могучих стволов, между которыми не было ни одного кустика, смыкались вверху густыми кронами, образуя живописные мрачные своды. Землю устилал толстый слой прошлогодней хвои и заросли мелкого бледноватого папоротника. Охотник вздохнул с радостным облегчением, увидев много простора и воздуха. Силы его прибавились.
За стволами показался крутой подъем - видимо подножие сопки. Неподалеку темнел лесистый овраг. Туда и вел след, и там особенно громко верещали кедровки.
Из оврага выбегал говорливый прозрачный ручей.
Утомленный охотник сбросил с плеч рюкзак, с удовольствием освежился несколькими глотками студеной воды и, проверив заряд, стал взбираться на сопку по краю оврага.
Отсюда хорошо просматривалось дно распадка и каждый участок его склонов, поросших мелкими кустами багульника. На дне были кучи валежника, заросшего лопухами.
Вскоре Дубенцов увидел, что распадок упирается в почти отвесную каменную осыпь. Стало быть, зверь не мог уйти дальше. Нужно отдохнуть и успокоиться теперь тигр в его руках.
Охотник посидел на камне, прислушиваясь, потом стал осторожно спускаться по обрыву, всматриваясь в тенистые заросли лопухов. До дна оставалось не более десятка метров, когда Дубенцов остановился и стал внимательно осматривать каждый кустик внизу. Однако ему не удалось заметить хоть что-нибудь подозрительное. Тогда он выворотил большой камень и пустил его по скату. Камень загромыхал вниз. Никаких результатов! Подождав с минуту, Дубенцов выстрелил в заросли багульника и моментально передернул затвор. Но и на этот раз тигр ничем не выдал своего присутствия. Однако он должен быть здесь!
Наступили сумерки. Охота становилась опасной: тигр в темноте видит почти так же хорошо, как и при свете. Дубенцов решил стрелять в каждый подозрительный куст.
Едва он сделал очередной выстрел в одну из самых темных зарослей, как послышался дикий рев зверя и показалось его качающееся длинное тело. Одним прыжком вверь попытался достичь своего преследователя, но, обессилевший от ран, не допрыгнул и ткнулся мордой в камни на полпути от охотника. Рыча, срывая клочья дерновины, он стал съезжать вместе с землей по круче обратно на дно распадка. На этот раз Дубенцов мог спокойно и тщательно прицелиться в голову, между глаз, и это был последний выстрел.
Дубенцов торопился. До наступления темноты нужно было успеть снять шкуру с тигра, и он, не дав себе ни минуты отдыха, принялся за дело. А когда вытащил шкуру из распадка в лес, где у ручья оставался рюкзак, стало уже темно.
Опустившись на разостланную шкуру, Дубенцов только теперь по-настоящему почувствовал, как устал. Покрытые ссадинами лицо и руки нестерпимо ныли, одежда была изорвана. Он вспомнил, что за весь день, проведенный в непрерывной погоне, ничего не брал в рот, кроме горстки недоспелых ягод жимолости, сорванных на ходу, и нескольких глотков воды. Каждое движение теперь стоило ему больших усилий - руки и ноги были тяжелые, будто налиты свинцом. Но он все-таки встал, ощупью набрал сухих веток. Хотел разжечь костер, что бы разогреть ужин и вскипятить чай, но обнаружил, что спички отсырели от пота. Оставалось довольствоваться холодной вареной сохатиной и ключевой водой.
Поужинав, Дубенцов начал укладываться на ночлег. В лесу было сыро и прохладно. Шкура, снятая с тигра, пришлась кстати: он с головой завернулся в мех, положив рядом с собой карабин, а под голову рюкзак. Скоро разлившаяся по телу теплота разморила его, и он уснул.
Разбудил его резкий толчок в голову. Дубенцов схватился за карабин и, откинув от себя шкуру, выстрелил в ту сторону, где, как показалось ему, слышались быстро удаляющиеся шаги. Эхо выстрела гулко прокатилось в ночной тишине тайги и смолкло. Лишь бульканье ручья, бегущего рядом, продолжало нарушать тишину.
Убедившись, что опасности никакой нет, и подозревая, что ему приснился какой-то страшный сон после стольких испытаний минувшего дня, он, не выпуская карабина из рук, снова стал укладываться спать. Но в изголовье не оказалось рюкзака. Куда же он девался? Дубенцов начал обшаривать кустики папоротника вокруг постели. Потратил на это занятие немало времени, но рюкзака так и не нашел.
После этого он больше уже не ложился. Нужно было во что бы то ни стало придумать способ добыть огонь. Коробок со спичками оставался еще влажным. Тогда он вынул из патрона пулю, забил вместо нее бумажный пыж, собрал кучку сухой хвои и в упор выстрелил в нее. Расчет оказался верным: бумажный пыж затлелся от пороховой вспышки. Дубенцов долго дул в него, осторожно собрав бумагу в щепоть. Наконец бумага вспыхнула, он сунул ее в сухую хвою, и перед ним весело запылал костер.