Тайна крови
Шрифт:
— Отпусти меня. Тебе наверняка передали, что я под защитой рода Сайонелл. Так что ты можешь, конечно, взять меня силой…
— Вот, значит, как? — его глаза хищно сузились, а голос обдал таким мертвецким холодом, что холодильники морга покажутся солярием. — И ты знаешь, кто он?
— Хороший друг моего отца.
— И принимаешь защиту рода… хорошего друга своего отца? — ехидство так и сквозило, обжигая меня испепеляющим ядом. Мужчина приподнялся на локтях, замер в сантиметре от моих губ.
— Принимаю.
— И осознаешь последствия?
— Да, — прошептала, сама не понимая, на что и с чем соглашаюсь.
Он резко
— Оуэн Голд принадлежит к древнему и очень сильному роду Сайонеллов, с которыми род Хартманов имеет давнюю вражду. Принимая его защиту ты отрекаешься от моей. Ты не сможешь быть моей женщиной, Флер.
— Замечательно! Наконец-то ты это понял! Я не стану твоей игрушкой, которую ты выкинешь, наигравшись всласть! — выдохнула с облегчением и села в кровати, поправляя рубашку, стараясь не смотреть в сторону совершенно голого Великогада. Теперь совет «чтобы не бояться, представьте собеседника голым» работать перестанет… Вот совсем перестанет, потому что перед глазами будет упорно всплывать эта вот картина! Во рту пересохло.
— Нет, это ты до конца не понимаешь.
— Я принимаю защиту рода Сайонелл и твое повышенное внимание мне ни к чему! — сказала, а самой горько стало. Но так правильно! Пустышка и великородный! Да даже искристая и великородный — это из разряда историй «Взрослые тоже верят в сказки». Ну не бывает так, а те, кто думают иначе — просто идиоты или фантазеры. История моих родителей тому показатель! Хотели пойти наперекор традициям, пошли и к чему это привело? А ведь отец при этом не был правителем. Ну, я так думаю… Совпадений таких быть не может. Просто великородный, просто чистокровный, а мама чистокровная искристая. Тем не менее, все закончилось разбитым сердцем и годами страданий, покалеченной психикой детей. Мне вот оно надо? Иначе не будет. Только не в этой долбанной вселенной.
В горле встал ком.
Нет. Я реветь не стану. Только не из-за Великогада. Я его знать не знаю.
— Что ж, — он медленно поднялся, подошел к стене, нажал на панель в ней. Так вот где прятался шкаф! Харви накинул на плечи шелковый халат и, не поворачиваясь, произнес: — Вам хватит десять минут, чтобы одеться, фета Сайонелл?
От озорного мальчишки не осталось и следа. Словно минуту назад он не прижимал меня к матрасу разгоряченным телом… Так горько и холодно стало от подобной стали в голосе, что захотелось выйти из шара через окно. Жаль, окон нет. Тем не менее, сейчас все правильно. Лучше закончить сразу, чтобы не было совсем больно. Лучше услышать эту сталь, пока не было «нас». Только «я» и «он».
— Я фета Аллевойская.
— Приняв защиту рода вы становитесь его частью. Потрудитесь узнать у своего благодетеля больше о том, на что согласились, фета.
— Мне хватит и пяти минут, благодарю! — рыкнула недовольно и поднялась.
Хартман скрылся на кухне и черная матовая перегородка отрезала нас друг от друга. Я поступила правильно. Правильно, говорю! Между нами всегда будет вот эта аркхова черная перегородка, разделяющая наши миры. Им просто не суждено пересечься, как двум параллельным. Нужно это понять и принять. Странная непонятная сказка закончилась. Теперь есть холодный и жесткий фетрой Хартман и обычная пустышка с непонятной искоркой фета Аллевойская.
Стянула с себя рубашку и, вдохнув на прощанье приятный аромат миндаля с ванилью, положила на кресло. Все, Ланни. На этом все.
Платье разве что не трещало, с такой силой я его надевала. Ловко скрутила волосы в култышку, вернула на место шпильки и в этот момент перегородка отъехала в сторону, явив мне полностью одетого фетроя. Костюм цвета жидкого олова, строгий, холодный, шитый на заказ, сидел на нем идеально, являя мне образ недоступного и отстраненного правителя, который привык встречать сложности с каменным лицом. Да об одно такое выражение любая сложность самоубьется! Где только переодеться успел?
— Готовы?
— К чему?
— Узнать о своем предназначении.
Я едва не поперхнулась от пафоса и вставила бы едкое замечание, не окажись на кухне полноватой женщины. С неба что ли свалилась? Она юркнула за одну из панелей в стене и исчезла. Понятно! Вот как стол накрывается и пустеет! Лифт в подсобку…
Уголки моих губ нервно дрогнули, тем не менее, я поднялась по ступенькам и устроилась за столиком напротив великородного, чье лицо сейчас напоминало ледяные шапки гор, которых в пустынях бесчисленное множество. Я по телепатовизору видела — не отличить.
— Так зачем я вам понадобилась, фетрой?
Кушать хотелось невыносимо, а аромат выпечки и апельсинового сока, настоящего апельсинового сока, сводили с ума. Но нет. Как-то не поднималась теперь рука…
— Из-за вашей искры, — деловым тоном произнес он, размазывая по булочке масло. — Мне позвать кого-нибудь, чтобы вас покормили?
Как-то такой вариант Хартмана, простите, фетроя Хартмана мне не нравился. Взяла вилку, отломила кусочек омлета, под внимательным взглядом положила в рот. Вкусно.
— Вчера с вашей помощью мне удалось расширить границы дистрикта.
С таким выражением лица можно читать погоду, список покупок или чье-то завещание, например. Пофиг. Большой и абсолютный пофиг на нем.
Сглотнула и медленно опустила вилку.
— Вы что-то путаете. Я пустышка…
— Перестаньте это повторять. У вас редкий дар, — перебил он и, прожевав, пояснил. — Вы способны разжечь искру в том, в ком она не должна была гореть и усилить уже имеющуюся. Пока предположительно так.
— Нельзя разжечь искру в том, в ком ее нет, — произнесла очень тихо, даже еще не осознавая, какое западло приготовила мне жизнь.
— Верно. Так учат со школьной скамьи. Так было решено учить после того, как носителей вашей искры начали истреблять.
— Не понимаю…
Это что же получается, я могу разжечь искру в любом? Так на этом можно сколотить целое состояние!
Фетрой вытер руки салфеткой и мазнул пальцем по планшету, лежавшему на краю стола:
— Фета Адель, Фет Горский, фета Мирианская, фет Вэльский, — на последнем слове он перевел взгляд на меня, чтобы отследить реакцию. Отследил. Мое бледное лицо совершенно точно вытянулось. В Таххире не было искры, когда мы встретились, но открылась вскоре после того, как начали встречаться. Лоби тоже была пустышкой, мы с ней посуду вместе мыли, а сейчас она заведует младшим персоналом на пятидесятом этаже национальной поликлиники! Фет Горский открыл искру пивовара, его пенные напитки славятся далеко за пределами дистрикта, с фетой Адель мы были знакомы буквально пару дней, в ней была слабая дизайнерская искорка, сегодня она владеет сетью модных бутиков. Неужели все это я?