Тайна Кукабурры

Кризи Джон

— Вскоре после того, как она проснулась, она начала нервничать, — сказала сестра, — а визит ее брата лишь ухудшил ее состояние.

— Она знает о смерти сестры? — спросил Роджер.

— Да, он ей сказал.

— Ах вот оно что! — мрачно проговорил Роджер. — Неудивительно, что ей стало хуже.

Сестра открыла дверь, ведущую в маленькую и довольно мрачную палату с одним небольшим окном, расположенным почти под потолком. Другая сестра держала Дорин за руки, а сотрудница уголовно-следственного отдела стояла в углу и

наблюдала за ними. На ее лице было написано: «Дали бы ее мне, я бы выбила из нее дурь».

Девушка произвела на Роджера впечатление, совершенно противоположное тому, какое он ожидал. Истерика вызвала прилив крови к щекам, голубые глаза сверкали. Она была очень хороша в этот момент.

— Я не желаю здесь находиться. Я хочу уехать домой. Мне безразлично, что вы говорите. Я ненавижу этот дом! — Она подалась вперед и, сверкая глазами, крикнула Роджеру: — Может быть, вы заставите их стать благоразумными!

— Может быть, вы сами станете благоразумнее, когда узнаете, что прошлой ночью этот человек спас вам жизнь и сделал это дважды, — Сотрудница уголовно-следственного отдела была похожа на суровую наставницу. — Для чего он рисковал своей жизнью ради вас, одному Богу известно. Мне это непонятно.

Дорин Моррисон опустила глаза и уже не вырывалась из рук державшем ее сестры. Она выпрямилась. По-прежнему хороша, хотя румянец исчез, а огонь, сверкавший в глазах, постепенно угасал.

Роджер приветливо улыбнулся.

— Здравствуйте, мисс Моррисон. Рад, что вам лучше. — Он подошел к чей, пожал ей руку и тихо сказал: — Я ужасно сожалею по поводу вашей сестры.

Глаза Дорин наполнились слезами. Она сидела, сжав правую руку Роджера, глотая слезы и пытаясь побороть рыдания. Но не смогла. Она прислонилась к Роджеру и зарыдала отчаянно и жалостно. Никто не шевелился, хотя казалось, что приступ длится довольно долго.

Затем рыдания утихли. Она отодвинулась от Роджера и, озираясь, стала искать платок. Сестра держала наготове полотенце. Дорин вытерла припухшие и покрасневшие глаза, высморкалась, попыталась заговорить, но не смогла.

— Я хочу уехать домой, — наконец сказала она жалобно. — Я не могу оставаться в Англии без Дэнис, не могу. Помогите мне, пожалуйста, помогите мне.

Роджер ответил очень спокойно:

— Как только вы расскажете нам все, что может помочь следствию, вы уедете домой. Я обещаю.

Прошло некоторое время, пока смысл сказанных слов дошел до нее. Затем в ее покрасневших глазах появился блеск и они наполнились слезами.

— Сколько времени я должна оставаться здесь?

— Недолго.

— День? Неделю? Месяц?

— Менее недели, если все пойдет хорошо, — сказал Роджер. — Я хочу задать вам только один вопрос, затем я уйду, а вы расскажете сержанту все, что знаете.

Она кивнула.

— Какой вопрос? — спросила она.

— Как хорошо вы знаете Бена Лимма?

— Не… не очень хорошо. Он плыл на

«Кукабурре». Дэнис… Дэнис он очень нравился.

— А она ему?

— Думаю… да. Мне кажется, мы обе ему нравились.

— Вы с ним встречались после того, как сошли на берег?

— В первый день на берегу мы вместе обедали, и все, — ответила Дорин.

— Это точно?

— Конечно, точно.

— Ваша сестра встречалась с ним в Лондоне?

— Только на этом обеде. Она бы сказала мне. Я… — Дорин замолчала и закрыла лицо руками, словно защищаясь, — она могла видеться с ним после того, как ушла. Я не знаю. Ее так долго не было.

— Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Браун, друге Дэнис?

— Нет, — ответила Дорин. — Нет, не слышала. — Она снова напряглась и наклонилась вперед. — Почему, почему вы спросили меня о Бене? Он не имеет к этому никакого отношения… он не может.

И тут Роджер понял, что девушка любит Бенджамина Лимма.

11. ДЕВУШКА В ГНЕВЕ

Когда Роджер вышел из приюта, Бенджамин Лимм шагал по тротуару, едва сдерживая ярость. Сотрудник Ярда, наблюдавший за австралийцем, стоял на углу. Роджер ожидал бурную встречу, но Лимм был удивительно спокоен и вежлив.

— Как она?

— Неплохо, — сказал Роджер. — Я хочу, с вами поговорить. Садитесь в машину. — Он подошел и открыл дверцу. Секунду поколебавшись, Лимм сел. Роджер устроился рядом. Прежде, чем завести мотор, он включил радио.

— Говорит комиссар Вест, — сообщил он справочному. — Прошу выяснить в «Глоубе», кто сказал мистеру Бенджамину Лимму, где находится мисс Дорин Моррисон…

— Могу сэкономить вам время, — прервал его Лимм. — Я был у заместителя редактора.

— Сперва спросите заместителя редактора, — продолжал Роджер.

— Сию минуту, сэр, — ответили в справочном. — Вы будете говорить с сержантом Кеблом?

— Да.

— Одну минутку.

В трубке послышался голос Кебла. Все это время Лимм внимательно смотрел на Роджера, не пытаясь вступить в разговор.

— Я получил сообщение от Ланселота Смита, — сказал Кебл без всякого вступления. — Он подтвердил, что на «Кукабурре» был дигиталис в ампулах, предназначенный для какого-то пассажира, плывшего двумя рейсами раньше, но им не воспользовались и он находился в медпункте.

— Отлично, — сказал Роджер. — Что еще?

— Человек, отвечающий приметам Маркуса Баррнига, он же Джессуп, в десять пятнадцать вылетел из Лондонского аэропорта в Дюссельдорф и далее на Восток, — ответил Кебл, — У него билет до Сиднея, но он сказал, что хочет задержаться в Дюссельдорфе и Гонконге. У него был маленький чемодан и билет на имя Брауна.

— Браун! — воскликнул Роджер. — Под этой фамилией была записана Дэнис Моррисон. — Когда самолет вылетает из Дюссельдорфа?