Тайна Ла-Манша
Шрифт:
Он начал спрашивать о каких-то мелочах, абсолютно несущественных, как казалось остальным, словно пока оттягивал действительно важный вопрос. А спрашивая, украдкой приглядывался к своему собеседнику, совсем как Тернбулл несколькими часами раньше. Видимо, его преследовала та же мысль, что и его коллегу из суссекской полиции. Наконец он решился затронуть эту неприятную тему:
— Мистер Нолан, мой следующий вопрос наверняка покажется вам обидным и бестактным. И я заранее должен оговорить, что вы имеете право на него не отвечать. Вам, безусловно, известно о том, какие неприятные слухи ходят последнее время о вашем
На лице Нолана сначала отразился легкий испуг, постепенно сменившийся крайней растерянностью и смущением.
— Слухи? — машинально повторил он. — Но я ничего такого не слышал. Что вы имеете в виду? Пожалуйста, объясните мне, сэр Мортимер.
Помощник комиссара пристально на него посмотрел.
— То есть вы хотите сказать, мистер Нолан, что вы, будучи одним из главных должностных лиц в вашей фирме, не знаете, что говорят окружающие о Генеральном банке, о концерне, который возглавлял покойный Моксон?
— Не слышал ни единого слова! — с жаром заявил Нолан. — Не имею ни малейшего понятия, о чем вообще идет речь!
Сэр Мортимер кивнул.
— Ну что ж, в принципе я могу представить, что у вас не было возможности что-то услышать, — тут же согласился он. — В таком случае, мне придется, как это ни прискорбно, рассеять ваше неведенье. — Он замолчал, видимо стараясь найти наиболее щадящий вариант, потом продолжил: — Очень многие утверждают, что дела у вас сейчас идут не лучшим образом. Короче говоря… что в самые ближайшие дни вас неминуемо настигнет… банкротство. Полный крах.
Нолан изумленно вытаращил глаза, потом отчаянно затряс головой.
— В жизни не слышал ничего подобного! Святые угодники! Неминуемый крах! В ближайшие дни! — Он от души выругался. — Хотел бы я заполучить того типа, который пустил эту сплетню!
— Так, значит, это неправда?
— Неправда — это мягко сказано. Это самая наглая ложь, от начала до конца. Вот что это такое! Да во всей Англии вы не сыщете более надежной и благополучной финансовой корпорации, чем наш Генеральный банк ценных бумаг.
— Вы совершенно в этом уверены, мистер Нолан? Я услышал эти печальные прогнозы от весьма авторитетных людей.
— Еще бы я не был уверен, — ответил Нолан почти сердито. Но потом вдруг на миг замешкался, словно его осенила какая-то идея. — Конечно же уверен, — добавил он, но чуть менее убежденно.
Сэр Мортимер молча за ним наблюдал. Он понимал, что неспроста в голосе мистера Нолана проскользнула едва заметная нотка сомнения. Лицо его чуть заметно напряглось, а потом на этом вдруг осунувшемся лице снова отразился испуг. Он беспокойно ерзал в своем кресле.
— А что именно вы слышали? — спросил он уже совсем другим тоном.
— Только то, о чем сообщил вам, — ответил сэр Мортимер. — Подробности мне не известны. Трое моих друзей из Сити, причем работающих в разных компаниях, позвонили мне сегодня с одной лишь целью. Спрашивали, не держу ли я какую-то часть денег в вашем банке, и если да, то посоветовали немедленно снять их со счета, а счет вообще аннулировать. Они ссылались на достоверные сведения о том, что у вас дела неважнецкие, и того и гляди, фирма лопнет. Примерно то же самое я слышал в своем клубе, пока сидел
— Да. У моего друга есть знакомый брокер, тот тоже его предупредил, — сказал Тернбулл. — Я знаете ли…мм… все не мог решить, стоит ли вам об этом говорить. Не хотелось выглядеть бестактным служакой.
Нолан, похоже, едва его слушал. Легкий испуг постепенно сменился откровенным страхом. Он невидящим взглядом смотрел перед собой, лицо стало совсем белым.
— Боже мой! — слабо воскликнул он дрожащим голосом и тут же повторил: Боже мой!
Сэр Мортимер какое-то время молча наблюдал за мимикой своего собеседника, за разительными переменами на его лице. Наступившее молчание делало атмосферу в комнате еще более нервозной и давящей. Наконец помощник комиссара заговорил сам:
— Вы вспомнили что-то такое, что напугало вас, и, вероятно, это что-то подтверждает справедливость вышеупомянутых слухов? Не поделитесь ли с нами своими соображениями?
— Нет, ничего я не вспомнил, я не знаю ничего такого, — ответил Нолан, но вид у него был самый несчастный.
— Ничего такого не знаете, но что-то вас, однако, пугает. Лучше я все-таки сказу вам, что смущает меня, поскольку очень рассчитываю на вашу помощь. Итак, сначала до меня доходят слухи о возможном вашем банкротстве, что в принципе нас, нашего ведомства, не касается. Но чуть позже я узнаю о трагической гибели двух ведущих сотрудников фирмы, один из которых к тому же ее возглавлял. Ну и сами понимаете, невольно напрашивается вы вод, что два этих обстоятельства каким-то образом связаны между собой. И если эта связь существует, предсказанное банкротство неминуемо становится предметом пристального внимания Скотленд-Ярда. Вы следите за ходом моих рассуждений, мистер Нолан?
Мысли Нолана явно витали где-то далеко, тем не менее он кивнул.
— Очень хорошо, — заметил сэр Мортимер, — тогда, может быть, вы нам расскажете о том, что вас так смущает? Возможно, это пригодится следствию. Но, разумеется, я ни на чем не настаиваю, вы вольны сами решать, что говорить, а что нет.
В конце концов Нолан все же решился быть откровенным.
— Признаться, я в полном смятении, сэр Мортимер, — начал он, — но совсем не потому, что якобы располагаю какими-то фактами, оправдывающими эти слухи. Нет-нет! Просто, если произойдет нечто подобное, я в жизни себе этого не прощу! Это ведь будет означать, что я не справился со своими обязанностями. Сейчас я поясню…
Позвольте напомнить вам, что Моксон был председателем нашего концерна, а Дипинг его заместителем. Оба моих несчастных друга определяли, так сказать, стратегию действий. Хотя считалось, что все решения принимаются всеми деловыми партнерами. Но это была чистая формальность, поскольку никто из нас не мог тягаться с Ноланом и Дипингом, они были профессионалами высочайшего класса, финансисты от бога. Только не подумайте, что я говорю это специально, что заранее пытаюсь уйти от ответственности… Если беда все-таки грянет, я честно признаю свою вину и надеюсь с достоинством вынести все справедливые упреки. Я просто хочу подчеркнуть, что все финансовые операции проводились под эгидой моих друзей, а я лишь исполнял их распоряжения, не особо вникая в то, что они предпринимали, в чем теперь горько раскаиваюсь.