Тайна лечебницы Отектвуд
Шрифт:
– Ты как? Скорую вызвать?
– Нет. Я в норме. – еле проговорил Кори.
– Росс, кончай валяться! – шериф пнул пьянчугу в бедро. – Поехали.
Алабама, Отектвуд 12:10 p.m.
От табака шерифа у Кори першило в горле. Ему дали пачку влажных салфеток, чтобы заткнуть нос и не пачкать стол.
– Росс Эдисон, Мейсон Ли. Других ты не можешь назвать?
– Я не знаю кто это.
– Ах да. Ты же не местный. Подпись – вот здесь и здесь. Кровью не замажь. Теперь свидетельница.
– Я не буду ничего подписывать.
– Значит свидетелей нет. Вы свободны.
Кори вышел из участка. Ночь была душная. Салфетки кончились. Кровь из носа капала на рубашку.
– Кори, пошли. У меня дома есть лед.
– Я пойду домой. – Кори вцепился в перилла.
– Куда ты пойдешь? Ночь на дворе!
– Почему ты отказалась подписывать мои показания? Ты боишься их?
– Мне еще жить здесь, Кори. Ты что, совсем ничего не понимаешь? – закричала Эйприл, но тут же утихла. Они ведь были на крыльце участка шерифа.
– Я не понимаю, почему нельзя сказать правду о том, что видела. Почему нельзя сказать отцу, что позвала к себе парня. Почему нельзя лечить людей, так как преподают в школе. Я, наверное, очень тупой! – Кори утер кровь с носа и спустился с крыльца участка.
– Кори, постой. Ты прав, – Эйприл прижалась к плечу Кори. – Я боюсь их. Я не хочу, чтобы в городе обсуждали, что посадила сыночка матери Терезы – Эдисон. Я не хочу становиться частью какого-то дерьма.
– А как же Монтгомери и макдольдс?
– Это мечта. Прости, Кори. – Эйприл отпустила руку Лоусона и отошла.
– Это ты меня прости, Эйприл. Я не прав. А если прав, то нет никакого в этом смысла. – Кори подошел к Эйприл, взял лицо девушки с свои ладони и поцеловал. Кровь с его носа размазывалась по щекам Эйприл, но обоим было на это наплевать. Кори целовал девушек раньше, но после такого разговора никогда. И никогда при этом у него не шла носом кровь Духота, сместившаяся перегородка и чужие губы не давали вдохнуть воздух полной грудью.
Алабама, Отектвуд 6:30 а.m..
Назойливый будильник Эйприл и кот, гулявший по груди Кори, разбудили доктора. Кори не чувствовал лица. Пол ночи Эйприл прикладывала его разбитому носу замороженную курицу. Сейчас она мирно спала рядом.
У него болела голова, он спал, не снимая перепачканной кровью из собственного носа рубашки. Теперь Рейчел может гордо не называть своего брата задротом. Он надел шлепанцы отца Эйприл на босые ноги и вышел во в двор курить. В рубашке и в трусах. В дыры в заборе он видел таких же соседей. Они сидели на ступеньках в трусах, шлепанцах и курили. Они вздыхали и кашляли. Их лица были опухшими, не выспавшимися и совершенно безрадостными. И Кори выглядел так же. Он идеально вписывается в деревенскую тоску. И от этого ему стало еще грустнее.
Утро в городе было солнечным, но к лечебнице солнце будто не могло пробиться из-за окружавшего ее леса, высотой до небес.
На Кори все пялились. Больные персонал. Наверное, из-за разбитого носа. Но это был взгляд не сочувствия. Это был взгляд призрения. Будто они знали какую-то его гадкую тайну.
Доктор Фарелл еще не явился. Кори еле нашел нужные записи в завале на столе доктора и отправился в корпус Д.
– Доктор Лоусон, вас вызывает доктор Шварц. – сказала Алана, встретившаяся ему в коридоре.
– Что-то случилось?
– Наверное, что-то случилось.
Кори перебрал всевозможные варианты событий. Но он действовал в точности как сказал Шварц. Никого не лечил, бюджет лечебницы не тратил и даже в столовой перестал есть.
Но картины, что он застал в кабинете Шварца, он точно не ожидал.
Сестра Эдисон, сидевшая на стуле и закрывавшая заплаканное лицо руками, упала перед Кори на колени и зарыдала.
– Доктор Лоусон, не губите моего мальчика. Я вам заплачу. Я вам последнее отдам. – она начала вываливать содержимое своей сумки в поисках кошелька, а Кори стоял, раскрыв рот и не понимал совершенно ничего.
– Машину мою заберите, – Эдисон бросила ему под ноги ключи. – Только прошу вас. – она схватила Кори за лодыжку с такой силой, что студент едва не упал.
– Сестра Эдисон! – Шварц все это время пытался ее позвать, а тут все же наклонился и поднял женщину с пола. – Хватит! Прекратите это!
Они месте с Лоусоном усадили сестру обратно на стул и Шварц накапал ей в стакан воды валерьянки.
Она всхлипывала и трясущимися руками пыталась отпить из стакана, проливая его содержимое на юбку.
– Что я сделал? – к Кори вернулся дар речи.
– Вас вчера побили. Росс Эдисон. Да? Вы написали заявление. Это сын сестры Эдисон. Ночью ей позвонил шериф и сказал, что его задержали. У бедняжки ночью случился гипертонический криз.
– Так тот пьяница ее сын?
– Доктор Лоусон, сестра Эдисон работает у нас почти сорок лет. Она всю жизнь отдала этой больнице. – Шварц поднял ключи и вернул Ирен.
– Вы хотите, чтобы я забрал заявление? – Кори немного не понимал связи между его носом и добросовестным трудом сестры.
– Да, Лоусон. Если нужно, я сам тебе заплачу. – из уст Шварца это прозвучало так, что если Кори не заберет заявление, то его практика прекратиться так же быстро, как началась.
– Мне ничего не нужно, доктор Шварц. Я заберу свои показания.
Эдисон снова упала в ноги Лоусону с благодарностями. Шварц вернулся на свое место.
– Только завтра. Ли тоже вызвали к шерифу, ваша помощь может понадобится в отделении.
Фарелл уже налил две кружки. Самый лучший доктор и доктор номер один. Надписи на кружках не соответствовали действительности. Надо было заказать принт Старый алкоголик и салага.